В одном селе жил крестьянин. У него три сына: старший — Данило — умный, средний — Гаврило — «и так, и сяк», младший — Иван — дурак. Братья зарабатывают на жизнь тем, что выращивают пшеницу, отвозят её в столицу и там продают. Вдруг случается беда: кто-то по ночам начинает вытаптывать посевы. Братья решают дежурить по очереди в поле, с тем чтобы узнать, кто же это такой. Когда же приходит черед младшего брата, он идет в поле и видит, как в полночь появляется белая кобылица с длинной золотой гривой. Ивану удается вспрыгнуть кобылице на спину, и она пускается вскачь. Наконец, устав, кобылица просит Ивана отпустить её, обещая родить ему трех коней: двух — красавцев, которых Иван, если захочет, может продать, а третьего — конька «ростом только в три вершка, на спине с двумя горбами да с аршинными ушами» — Ивану нельзя отдавать никому ни за какие сокровища, потому что он будет Ивану лучшим товарищем и защитником. Иван соглашается и отводит кобылицу в пастушеский балаган, где спустя три дня кобылица и рожает ему трех обещанных коней. А дальше все события связанные с Иваном , но всюду Конек-Горбунок дурачку.
Иван служит в царской конюшне, где он ничего не делает( за него Конек Горбунок все задания выполняет). Тут его подставляет царский спальник , подкидывает перо Жар-птицы, после чего Царь отправляет Дурачка за той самой птицей.
Иван возвращается к царю с Жар-Птицей с Конька Горбунка.
После Иван с Горбунком доставляет царю Царь-Девицу, после перстень для нее. Царь подносит Царь-девице перстень, однако она отказывается выходить за него замуж, говоря, что он слишком стар для нее, и предлагает ему средство, при которого ему удастся нужно поставить три больших котла: один — с холодной водой, другой — с горячей, а третий — с кипящим молоком — и искупаться по очереди во всех трех котлах. Царь опять зовет Ивана и требует, чтобы он первым все это проделал. Конек-Горбунок и тут обещает Ивану свою он махнет хвостом, макнет мордой в котлы, два раза на Ивана прыснет, громко свистнет — а уж после этою Иван может прыгать даже в кипяток. Иван все так и делает — и становится писаным красавцем. Увидев это, царь тоже прыгает в кипящее молоко, но с другим результатом: «бух в котел — и там сварился». Народ тут же признает Царь-девицу своей царицей, а она берет за руку преобразившегося Ивана и ведет его под венец. Народ приветствует царя с царицей, а во дворце гремит свадебный пир.
Мысль Раскольникова уже и раньше останавливалась над вопросом об относительности в жизни понятий добра и зла. В среде человечества Раскольников отделял небольшую группу людей, стоявших как бы над вопросами о добре и зле, над этическими оценками поступков и деяний, людей, которым в силу их гениальности, их высокой полезности для человечества, ничто не может служить препятствием, которым все позволено. Остальные же, не выходящие из круга посредственности, масса, толпа, должны подчиняться существующим общим нормам и законам и служить средством высоких целей избранных людей. Правила морали для последних не существуют, они их могут преступать, ибо их цели оправдывают их средства.
Так обосновывает Раскольников право исключительной личности на преступления во имя не животных и эгоистических, а общих и высоких целей. Раскольников понимает, что такому образу действий должна соответствовать и особая психическая структура личности человека, готового «преступить» мораль. Он должен быть для этого обладателем сильной воли, железной выдержки и в нем над чувствами страха, отчаяния, робости, должно властвовать одно лишь сознание поставленных интеллектуальных целей. Впавшему в отчаяние и тоску, Раскольникову необходимо себе самому доказать, что он не «тварь дрожащая», что он смеет, может, что ему суждено пройти все свои предначертания. «Власть дается только тому, кто посмеет наклониться и взять ее. Тут только одно: стоит только посметь!»
Таким образом, задуманное убийство влечет Раскольникова не возможностью обогащения, а как победа над самим собой, как подтверждение его сил, как доказательство того, что он не «материал» для постройки, а сам строитель. Задумывая преступление, Раскольников весь уходит в теоретику, в философские размышления, и его гораздо больше интересуют выводы логические, чем результаты поступка. Он остается теоретиком, мыслителем даже тогда, когда выполняет все задуманное. И, несмотря на то, что, как казалось, он все заранее предвидел и предусмотрел, но самого главного он не мог предвидеть именно потому, что он человек мысли, а не действия.
Потому что, проверенно в билим ленде