Залуский Ян Кшиштоф - главный герой. Калека, у которого от рождения нет рук; у него большая голова, бледное лицо "с подвижными острыми чертами и большими, проницательными бегающими глазами". "Туловище было совсем маленькое, плечи узкие, груди и живота не было видно из-под широкой, с сильной проседью бороды". Ноги "длинные и тонкие", с их "феномен", как его называет, "долгоусый" субъект, снимает с головы шляпу, расчесывает гребенкой бороду, крестится и, наконец, пишет па белом листке "ровную красивую строчку": с. Эта фраза действительно стала, как ее и называет Залуский, афоризмом, причем особенно расхожим в советское время. Но это, подчеркивал Залуский, не только афоризм, но и "парадокс". "Человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него", - говорит он позднее. Короленко, не раз показывавший болезни и человеческие увечья (вплоть до повести "Без языка", где положение человека в чужой стране придает понятию немоты философское звучание), подчеркивает парадокс Залуский не только для более острого изображения взаимоотношений между людьми (растерянное высокомерие доктора Дударова и достоинство Залуского) и не из педагогических целей, но ради утверждения цент-ральной идеи всего своего творчества: "Жизнь... кажется мне проявлением общего великого закона, главные основные черты которого - добро и счастье. ...Общий закон жизни есть стремление к счастию и все более широкое его осуществление". Именно врожденное несчастье Залуского ему выразить эту свою заветную мысль с особой убедительностью. Короленко: Парадокс Залуский Ян Кшиштоф - главный герой. Калека, у которого от рождения нет рук; у него большая голова, бледное лицо "с подвижными острыми чертами и большими, проницательными бегающими глазами". "Туловище было совсем маленькое, плечи узкие, груди и живота не было видно из-под широкой, с сильной проседью бороды". Ноги "длинные и тонкие", с их "феномен", как его называет, "долгоусый" субъект, снимает с головы шляпу, расчесывает гребенкой бороду, крестится и, наконец, пишет па белом листке "ровную красивую строчку": "Человек создан для счастья, как птица для полета". Эта фраза действительно стала, как ее и называет Залуский, афоризмом, причем особенно расхожим в советское время. Но это, подчеркивал Залуский, не только афоризм, но и "парадокс". "Человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него", - говорит он позднее. Короленко, не раз показывавший болезни и человеческие увечья (вплоть до повести "Без языка", где положение человека в чужой стране придает понятию немоты философское звучание), подчеркивает парадокс Залуский не только для более острого изображения взаимоотношений между людьми (растерянное высокомерие доктора Дударова и достоинство Залуского) и не из педагогических целей, но ради утверждения цент-ральной идеи всего своего творчества: "Жизнь... кажется мне проявлением общего великого закона, главные основные черты которого - добро и счастье. ...Общий закон жизни есть стремление к счастию и все более широкое его осуществление". Именно врожденное несчастье Залуского ему выразить эту свою заветную мысль с особой убедительностью.
Ведьма верхом на метле. (В ночь перед Рождеством из трубы одной из хат повалил черный дым и вместе с ним вылетела верхом на метле ведьма. Она черным пятнышком мелькала в небе. Там, где она показывалась, звезды пропадали одна за другой. Скоро ведьма набрала их полный рукав.) Месяц у черта в кармане. (Рискуя обжечься, черт схватил рукой месяц и спрятал его в карман. И повсюду сделалось так темно, что не каждый нашел бы дорогу к шинку, не только что к дьяку.) Гостеприимство Солохи. (Вволю позабавившись, ведьма юркнула обратно в трубу дома и превратилась в обычную женщину по имени Солоха, которая умела причаровывать к себе степенных казаков. В ночь перед Рождеством каждый казак непременно хотел заглянуть к Солохе на огонек. А чтобы гости не увидели один другого, хитрая Солоха велела им прятаться в мешки.) Пацюк перед миской с галушками. (Пока Солоха решала столь необычным проблему с гостями, пузатый Пацюк предавался трапезе.) Кузнец Вакула верхом на черте. (В ночь перед Рождеством Вакула исполнил желание красавицы Оксаны: отправился верхом на черте в Петербург, к самой царице, за башмачками для любимой.) Читая «Ночь перед Рождеством»... (Читая повесть, мы сопереживаем ее героям, удивляемся их приключениям, смеемся вместе с Гоголем над жадными, глупыми, честолюбивыми. Мы радуемся тому, что в конце концов побеждает любовь. Оксана полюбила Вакулу и согласна была стать его женой даже без башмаков от царицы.)
Калека, у которого от рождения нет рук; у него большая голова, бледное лицо "с подвижными острыми чертами и большими, проницательными бегающими глазами". "Туловище было совсем маленькое, плечи узкие, груди и живота не было видно из-под широкой, с сильной проседью бороды". Ноги "длинные и тонкие", с их "феномен", как его называет, "долгоусый" субъект, снимает с головы шляпу, расчесывает гребенкой бороду, крестится и, наконец, пишет па белом листке "ровную красивую строчку": с.
Эта фраза действительно стала, как ее и называет Залуский, афоризмом, причем особенно расхожим в советское время. Но это, подчеркивал Залуский, не только афоризм, но и "парадокс". "Человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него", - говорит он позднее.
Короленко, не раз показывавший болезни и человеческие увечья (вплоть до повести "Без языка", где положение человека в чужой стране придает понятию немоты философское звучание), подчеркивает парадокс Залуский не только для более острого изображения взаимоотношений между людьми (растерянное высокомерие доктора Дударова и достоинство Залуского) и не из педагогических целей, но ради утверждения цент-ральной идеи всего своего творчества: "Жизнь... кажется мне проявлением общего великого закона, главные основные черты которого - добро и счастье. ...Общий закон жизни есть стремление к счастию и все более широкое его осуществление".
Именно врожденное несчастье Залуского ему выразить эту свою заветную мысль с особой убедительностью.
Короленко: Парадокс
Залуский Ян Кшиштоф - главный герой.
Калека, у которого от рождения нет рук; у него большая голова, бледное лицо "с подвижными острыми чертами и большими, проницательными бегающими глазами". "Туловище было совсем маленькое, плечи узкие, груди и живота не было видно из-под широкой, с сильной проседью бороды". Ноги "длинные и тонкие", с их "феномен", как его называет, "долгоусый" субъект, снимает с головы шляпу, расчесывает гребенкой бороду, крестится и, наконец, пишет па белом листке "ровную красивую строчку": "Человек создан для счастья, как птица для полета".
Эта фраза действительно стала, как ее и называет Залуский, афоризмом, причем особенно расхожим в советское время. Но это, подчеркивал Залуский, не только афоризм, но и "парадокс". "Человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него", - говорит он позднее.
Короленко, не раз показывавший болезни и человеческие увечья (вплоть до повести "Без языка", где положение человека в чужой стране придает понятию немоты философское звучание), подчеркивает парадокс Залуский не только для более острого изображения взаимоотношений между людьми (растерянное высокомерие доктора Дударова и достоинство Залуского) и не из педагогических целей, но ради утверждения цент-ральной идеи всего своего творчества: "Жизнь... кажется мне проявлением общего великого закона, главные основные черты которого - добро и счастье. ...Общий закон жизни есть стремление к счастию и все более широкое его осуществление".
Именно врожденное несчастье Залуского ему выразить эту свою заветную мысль с особой убедительностью.