Как Стёпа колол дрова Поставил Степа полено на поленницу, взял топор, который оказался очень тяжелым, размахнулся им и ударил по центру полена. Топор взял и встрял в дерево. Как ни пытался Степа его вытащить, не получалось. Ни туда, ни сюда. Когда мальчик краем глаза посмотрел на друзей, ему показалось, что они шепчутся, что вот-вот и начнут с него смеяться. И тут мальчик со всей силы потянул на себя топор, который наконец-таки выскочил и ударил обухом Степу по лбу. Подбежали друзья к Степе, а ему охота плакать, от боли и обиды. Но мальчики оказались настоящими друзьями и не стали смеяться, сказав Степе, что это просто не его день. А шишка на лбу еще долго напоминала Степке о его хвастовстве, ведь не зря же говорят: «Легко хвалиться, легко и свалиться». Однако теперь Степа решил по-настоящему научиться колоть дрова, став своему отцу.
«Повесть о капитане Копейкине» остается в значительной мере загадочной вставкой в «Мертвые души». Обычное объяснение трактует ее как вставную новеллу, «которая имеет к сюжету довольно внешнее отношение», но которая «нужна была Гоголю по идейным соображениям. Он показывает, что и на самых „верхах" нет справедливости. Министр, через которого капитан Копейкин, потерявший руку и ногу в Отечественной войне и лишенный средств существования, просил о „монаршей милости", ограничивался обещаниями» [1], а в дальнейшем прибег к репрессиям. Авторы, затрагивающие эту проблему, видят в Копейкине «маленького человека», жертву самодержавно-бюрократического произвола: «В „Повести о капитане Копейкине" Гоголь выступил с резкой критикой и обличением бюрократических верхов» [2]. Как это обличение связано с основной темой поэмы, остается неясным. Видимо, не случайно, что в ряде проблемных работ, посвященных концепции «Мертвых душ», «Повесть...» вообще не рассматривается [3].
