И самые светлые воспоминания его были связаны с людьми, которых ему за свой короткий век приходилось видеть на земле, – он думал о старике-хозяине, о людях, почти одних и тех же людях, встречавшихся им по пути за те несколько месяцев, что возил ослик старого сапожника до его будки из дому и обратно, думал он и о парнях, привезших его на этот проклятый и чудный островок, где он познал горечь свободы и одиночества, думах о тех четверых молодых людях, пробывших тут несколько часов, и о мужчинах, прогнавших его из лодки. И обо всех этих людях он думал тепло и немножко с грустью. Ослик верил, что все они – его друзья, хотя они этого и не знают.А потом наступила зима.
Деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок. Итак, она звалась Татьяной. Ни красотой сестры своей, Ни свежестью ее румяной Не привлекла б она очей. Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог, Он уважать себя заставил И лучше выдумать не мог. Вдруг получил он в самом деле От управителя доклад, Что дядя при смерти в постеле И с ним проститься был бы рад. У нас теперь не то в предмете: Мы лучше поспешим на бал, Куда стремглав в ямской карете Уж мой Онегин поскакал. Еще бокалов жажда просит Залить горячий жир котлет, Но звон брегета им доносит, Что новый начался балет.
Деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок. Итак, она звалась Татьяной. Ни красотой сестры своей, Ни свежестью ее румяной Не привлекла б она очей. Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог, Он уважать себя заставил И лучше выдумать не мог. Вдруг получил он в самом деле От управителя доклад, Что дядя при смерти в постеле И с ним проститься был бы рад. У нас теперь не то в предмете: Мы лучше поспешим на бал, Куда стремглав в ямской карете Уж мой Онегин поскакал. Еще бокалов жажда просит Залить горячий жир котлет, Но звон брегета им доносит, Что новый начался балет.
