Лев Николаевич Толстой родился 28 августа (9 сентября) 1828 года в имении матери Ясной Поляне Крапивенского уезда Тульской губернии. Семья Толстого принадлежала к багатому и знатному графскому роду. К моменту рождения Льва в семье уже было три старших сына: — Николай (1823-1860), Сергей (1826 -1904) и Дмитрий (1827 - 1856), а в 1830 году родилась младшая сестра Льва Мария.
Объявление на стене расплылось, словно его затянуло пленкой скользящей теплой воды; Экельс почувствовал, как веки, смыкаясь, на долю секунды прикрыли зрачки, но и в мгновенном мраке горели буквы: А/О САФАРИ ВО ВРЕМЕНИ ОРГАНИЗУЕМ САФАРИ В ЛЮБОЙ ГОД ВЫ ВЫБИРАЕТЕ ДОБЫЧУ МЫ ДОСТАВЛЯЕМ ВАС НА МЕСТО ВЫ УБИВАЕТЕ ЕЕ В глотке Экельса скопилась теплая слизь; он судорожно глотнул. Мускулы вокруг рта растянули губы в улыбку, когда он медленно поднял руку, в которой покачивался чек на десять тысяч долларов, предназначенный для человека за конторкой. - Вы гарантируете, что я вернусь из сафари живым? - Мы ничего не гарантируем, - ответил служащий, - кроме динозавров. - Он повернулся. - Вот мистер Тревис, он будет вашим проводником в Он скажет вам, где и когда стрелять. Если скажет "не стрелять", значит - не стрелять. Не выполните его распоряжения, по возвращении заплатите штраф - еще десять тысяч, кроме того, ждите неприятностей от правительства. В дальнем конце огромного помещения конторы Экельс видел нечто причудливое и неопределенное, извивающееся и гудящее, переплетение проводов и стальных кожухов, переливающийся яркий ореол - то оранжевый, то серебристый, то голубой. Гул был такой, словно само Время горело на могучем костре, словно все годы, все даты летописей, все дни свалили в одну кучу и подожгли. Одно прикосновение руки - и тотчас это горение послушно даст задний ход. Экельс помнил каждое слово объявления. Из пепла и праха, из пыли и золы восстанут, будто золотистые саламандры, старые годы, зеленые годы, розы усладят воздух, седые волосы станут черными, исчезнут морщины и складки, все и вся повернет вспять и станет семенем, от смерти ринется к своему истоку, солнца будут всходить на западе и погружаться в зарево востока, луны будут убывать с другого конца, все и вся уподобится цыпленку, прячущемуся в яйцо, кроликам, ныряющим в шляпу фокусника, все и вся познает новую смерть, смерть семени, зеленую смерть, возвращения в пору, предшествующую зачатию. И это будет сделано одним лишь движением руки... - Черт возьми, - выдохнул Экельс; на его худом лице мелькали блики света от Машины - Настоящая Машина времени! - Он покачал головой. - Подумать только. Закончись выборы вчера иначе, и я сегодня, быть может, пришел бы сюда бегством. Слава богу, что победил Кейт. В Соединенных Штатах будет хороший президент. - Вот именно, - отозвался человек за конторкой. - Нам повезло. Если бы выбрали Дойчера, не миновать нам жесточайшей диктатуры. Этот тип против всего на свете против мира, против веры, против человечности, против разума. Люди звонили нам и справлялись - шутя, конечно, а впрочем... Дескать, если Дойчер будет президентом, нельзя ли перебраться в 1492 год. Да только не наше это дело побеги устраивать. Мы организуем сафари. Так или иначе, Кейт - президент, и у вас теперь одна забота...
Филипп Филиппович Преображенский, сын соборного протоиерея, в юности выбрал стезю врача. После окончания медицинского факультета Московского университета занялся наукой, стал большим учёным, профессором медицины. О себе он гордо говорит своему Борменталю: «Я — московский студент!».
Профессор Преображенский в 1924 году живёт и работает в Москве в так называемом «Калабуховском доме» по адресу ул. Пречистенка, 24, в семикомнатной квартире. Вместе с ним живут его домработница Зина и кухарка Дарья Петровна, а также временно его ассистент доктор Иван Арнольдович Борменталь. Часть квартиры используется профессором в качестве личной хирургической клиники.
Преображенский достиг отличных результатов в практическом омоложении. Он полностью предан своему делу, но, в отличие от другого героя Булгакова профессора Персикова (повесть «Роковые яйца»), много думает и рассуждает об окружающей его советской действительности, к которой Преображенский относится очень критически. Немолодой интеллигентный человек, знающий цену труду и опыту, возмущён манерами советских выдвиженцев без образования и культуры. «Да, я не люблю пролетариата», — отвечает он на упрёк в нежелании поддерживать начинания большевиков. Разруху он считает следствием некомпетентности советских управленцев, которые занимаются мировой революцией вместо поддержания порядка в стране.
