Ночь. Тепло. На ковриках шепчут старики. Месяц бровь приподнял, Словно в удивлении. Камни на стремнине Бешеной реки День и ночь свершают Обряды омовенья. Люди аллаху просят Свершенья ночных молитв, Немного земного счастья Вымаливают мусульмане, В ночь Лейля-ули-кадр Свет над землёю пролит. Пыль поредела на тротуарах, Как борода. Люди шагают. Саманные стены мечети молчат. Дети проходят мимо мечети, Словно года. В дряхлой руке минарета — Гнутая тень меча. Шёлком чалмы развитой белеет в траве арык, Яблони моют корни В седой воде, В ночь Лейля-ули-кадр Я, как старик, По бетонным коврам площадей Брожу и шепчу о тебе, Да свершится моё желанье!
По идейному содержанию и худож. форме в композиционной системе «Слова о полку Игореве» наиболее четко выделяются три части: Сон Святослава, Золотое слово Святослава и Плач Ярославны. Они являются своеобразным поэтич. фокусом полному раскрытию авторского замысла. При анализе худож. построения «Слова» этим частям обычно уделяется главное внимание.
В "Слове о полку Игореве" около четверти всей песни занимает так называемое обычно "Золотое слово Святослава" - Святослава Всеволодовича, великого киевского князя, старейшины всей Киевской Руси во времена Игорева похода.
Эта совокупность строф даже в школах наших заучивается под таким именно названием: "Золотое слово Святослава". А между тем этому необходимо положить конец, ибо недопустимо, чтобы величайший памятник мировой поэзии превращался в источник ложных сведений по отечественной истории. Отнесение всех этих строф к Святославу Киевскому есть досадная ошибка.
"Тогда великый Святъслав изронил злато слово слезами смешено и рече: "О, моя сыновча, Игорю и Всеволоде! рано еста начала Половецкую землю мечами цвелйти" (рано вы начали Половецкой земле мечом обиду творить) . Так начинается "Золотое слово". Далее, после горьких упреков "сыновцам" своим на то, что ни во что поставили его старейшинство ("это ли сотворили моей серебряной седине! "), киевский великий князь обращается с призывом ко всем князьям древнего Киевского государства - начиная от Карпат (Галицкий Осмомысл Ярослав) и кончая Волгою и Уралом (Всеволод Большое Гнездо) . Вот это именно воззвание ни в коем случае не входит в "Золотое слово Святослава". Оно целиком принадлежит самому гениальному певцу. Он, как признают все, был тонким знатоком истории и междукняжеских взаимоотношений, а потому никоим образом не мог вложить в уста киевского великого князя, отца всех князей Киевсйой Руси, старейшины Русской земли, те слова, которые были унизительны для него именно как для первого в старейшинстве князя.
Япродолжал плакать, боясь подумать о том, что сделает со мной бабушка, когда она увидит пароходик. бабушка всё продолжала меня гладить по голове, говоря всякие утешительные и ласковые слова. когда я немного успокоился, то я тихо сказал: - бабушка, что я наделал! ? теперь ты меня никогда не - что-ты, что-ты, боренька? - спросила у меня бабушка - ведь всё хорошо, все нормально! - нет, не все - проговорил я со всхлипами, выбираясь из под одеяла - ты ведь еще не видела пароходика! бабушка в недоумении посмотрела на пароходик и её лицо окаменело. - что ты сделал с моим пароходиком? - спросила у меня бабушка бесцветным голосом. я не мог ей ответить на этот вопрос. я лишь снова зашелся в рыданиях и залез под одеяло. бабушка подошла к кровати, на которой я лежал и снова спросила: - что ты натворил? зачем ты это сделал? ! перестав рыдать, я смог лишь пролепетать: - я думал, что в пароходике обитают и и я хотел поймать тут я снова горько заплакал. бабушка никогда не разговаривала со мной таким голосом. постояв около моей кровати ещё немного, она строго сказала: - и зря я только оставила пароходик! ведь я нутром чуяла, что ты что-нибудь обязательно сделаешь с ним! - и с этими словами бабушка взяла пароходик и вышла с ним из комнаты. я долго плакал и не мог заснуть, поэтому я заснул только ближе к утру. проснулся я уже ближе к вечеру и долго лежал в постели, потому что я боялся встретиться с бабушкой. но она вскоре сама вошла ко мне в комнату и добродушно произнесла: - ой, а ты уже не спишь, сорванец! вставай, я блинов напекла! я встал и пошел на кухню, удивленный бабушкиным поведением. на столе действительно лежала целая стопка ароматных блинов с маслом, испуская легкий горячий дымок. я сел за стол и взял блинчик. аппетита у меня совершенно не было. тут я спросил у бабушки: - бабушка, а ты на меня не обижаешься, за кораблик? - а как на это обижаться? - миролюбиво проговорила бабушка - ведь зачем долго дуться, если кораблик еще починить можно? я пообедал и еще долго вспоминал бабушкины слова и то, как я ловил человечков. а пароходика с того дня я больше не видел. извините за нескладность текста, или за какие-нибудь ошибки.
Ночь.
Тепло.
На ковриках шепчут старики.
Месяц бровь приподнял,
Словно в удивлении.
Камни на стремнине
Бешеной реки
День и ночь свершают
Обряды омовенья.
Люди аллаху просят
Свершенья ночных молитв,
Немного земного счастья
Вымаливают мусульмане,
В ночь Лейля-ули-кадр
Свет над землёю пролит.
Пыль поредела на тротуарах,
Как борода.
Люди шагают.
Саманные стены мечети молчат.
Дети проходят мимо мечети,
Словно года.
В дряхлой руке минарета —
Гнутая тень меча.
Шёлком чалмы развитой
белеет в траве арык,
Яблони моют корни
В седой воде,
В ночь Лейля-ули-кадр
Я, как старик,
По бетонным коврам площадей
Брожу и шепчу о тебе,
Да свершится моё желанье!