Гниет в воронках мясо ПарИт земля фосгеном Тяжелые фугасы Рокочут над Верденом Трясется твердь земная В равнины и болота Вгрызается стальная Германская пехотаИм Кайзер сказал: «Нас враги окружили И мы покарать их должны Чтоб небо всегда было чистым и синим И не было больше войны…»...А на окопы ночью Как будто с сожаленьем Ползли тумана клочья Отравленные тленьем Рукой туманной стерты Траншеи и могилы И в небе – Солнце Мертвых Ущербное светило…Покрыли Европу могильные плиты Под ними – друзья и враги Их легкие выжжены рыжим ипритом Им черви разъели мозгиНо толпы ликовали И «Марсельезу» пели И те, кто воевали И те, кто не успели Но утоляли голод И задирали юбки Не те, кто был размолот В верденской мясорубке...Клялись Клемансо и Ллойд-Джордж, что отныне Ничто не взорвет тишины И небо всегда будет чистым и синим И больше не будет войны……Но «Юнкерсов» сирены Завыли над Варшавой Над Брестом и над Веной Рассвет вставал кровавый От края и до края Европы потрясенной Гром шага отбивая Шли вермахта колонныИм фюрер сказал: «Лишь немного усилий О, верные Райха сыны! И небо всегда будет чистым и синим И больше не будет войны!
Я хочу рассказать вам о моем друге Васе. Вася-сын судьи. Он смелый мальчик, честный, добрый, он умел держать слово. В тот год, когда произошла эта история, ему было семь или восемь лет. Мне было около девяти лет. Я был больше Васи, “худой и тонкий, как тростинка» . Мать Васи умерла, когда ему было шесть лет. С этого времени мальчик чувствовал постоянное одиночество. Отец слишком любил мать, когда она была жива, и не замечал мальчика из-за своего счастья. После смерти жены горе мужчины было таким глубоким, что он замкнулся в себе. Вася чувствовал горе от того, что умерла мама; ужас одиночества углублялся, потому что отец отворачивался от сына “с досадой и болью”. Все считали Васю бродягой и негодным мальчишкой, и отец тоже привык к этой мысли. Вася пробрался к нам в часовню, познакомился со мной и моей сестрой Марусей. Несмотря на свои четыре года, она ходила ещё плохо, неуверенно ступая кривыми ножками и шатаясь, как былинка; руки её были тонки и прозрачны; головка покачивалась на тонкой шее, как головка полевого колокольчика... ” Вася все время сравнивал Марусю со своей сестрой Соней, которой тоже было четыре года: “... Соня была кругла, как пышка, и упруга, как мячик. Она так резво бегала, когда, бывало, разыграется, так звонко смеялась, на ней всегда были такие красивые платья, и в тёмные косы ей каждый день горничная вплетала алую ленту”. Соня росла в достатке, за ней ухаживала горничная. Маруся росла в нищете и часто бывала голодна. За ней ухаживал я. Вася научился проявлять терпение. Когда Маруся не могла бегать и играть, Вася терпеливо сидел с ней рядом и приносил цветы. Он пожертвовал своим спокойствием и благополучием, навлёк на себя подозрения ради того, чтобы моя маленькая сестра могла радоваться игрушке — первый и последний раз в своей жизни. Вася -человек, полный доброты и сострадания.
Теркин — душа солдатской компании. Ведь не случайно с огромным интересом товарищи слушают его то шутливые, а то и серьезные рассказы. А вспомним, как промокшая рота лежала в болотах и солдаты мечтали уже “хоть бы смерть, да на сухом”. Они не могли даже закурить: размокли спички. И вот уже всем солдатам кажется, что “хуже нет беды”. Но Теркин как всегда не отчаивается, усмехается и начинает длинное рассуждение о том, что пока солдат чувствует локоть товарища, он силен. И, лежа в мокром болоте, он смог развеселить друзей, они засмеялись. На мой взгляд, это необычайный талант подбодрить людей в трудных жизненных ситуациях. И этим талантом обладал Теркин.
ПарИт земля фосгеном
Тяжелые фугасы
Рокочут над Верденом
Трясется твердь земная
В равнины и болота
Вгрызается стальная
Германская пехотаИм Кайзер сказал:
«Нас враги окружили
И мы покарать их должны
Чтоб небо всегда
было чистым и синим
И не было больше войны…»...А на окопы ночью
Как будто с сожаленьем
Ползли тумана клочья
Отравленные тленьем
Рукой туманной стерты
Траншеи и могилы
И в небе – Солнце Мертвых
Ущербное светило…Покрыли Европу
могильные плиты
Под ними – друзья и враги
Их легкие выжжены
рыжим ипритом
Им черви разъели мозгиНо толпы ликовали
И «Марсельезу» пели
И те, кто воевали
И те, кто не успели
Но утоляли голод
И задирали юбки
Не те, кто был размолот
В верденской мясорубке...Клялись Клемансо и Ллойд-Джордж,
что отныне
Ничто не взорвет тишины
И небо всегда
будет чистым и синим
И больше не будет войны……Но «Юнкерсов» сирены
Завыли над Варшавой
Над Брестом и над Веной
Рассвет вставал кровавый
От края и до края
Европы потрясенной
Гром шага отбивая
Шли вермахта колонныИм фюрер сказал:
«Лишь немного усилий
О, верные Райха сыны!
И небо всегда
будет чистым и синим
И больше не будет войны!