«Слово о полку Игореве», несмотря на небольшой объем, — произведение густонаселенное. Древнерусские князья, их доблестные ратники, женщины, среди которых незабываемая Ярославна, старики, дети — с одной стороны, а с другой — половецкие воины, хан Кончак, осторожный Гза и другие. И все это — живая Киевская Русь, которая трудится, воюет, страдает, скорбит, радуется, размышляет о жизни, славит героев.На переднем плане поэмы, как на живописном полотне, три русских князя, к мыслям и поступкам которых неотрывно приковано внимание читателя. Это молодые Игорь и Всеволод и старый, мудрый Святослав, князь Киевский. Противопоставление неопытных, горячих братьев и Святослава, защитника общерусских интересов, взгляды которого разделяет автор, и составляет идейный центр произведения.Герои «Слова» изображены своеобразно, непривычно для нас: не показан их внешний облик, не рассказана история их жизни, но это не мешает нам представить себе древнерусских витязей, понять причины их поступков. Вот перед нами Игорь — удельный князь Новгород-Северский. Это храбрый воин, патриот русской земли. Он «стянул ум крепостью своею и ... исполнившись ратного долга, повел свои храбрые полки на землю половецкую за землю Русскую». Его не останавливает даже дурное предзнаменование — солнечное затмение. Коротко и убедительно объясняет он своей дружине цель похода — «копье преломить в конце поля половецкого», то есть окончательно разбить кочевников. Не богатства, добываемые в боях, интересуют его, а военная слава. После разгрома половцев в первом бою он берет себе лишь воинские знаки побежденных врагов: «красный стяг, белую хоругвь, красный бунчук, серебряное древко». Однако автор не скрывает и отрицательных черт Игоря: он честолюбив, тщеславен и эгоистичен, не считается с общерусскими интересами и наносит вред общему делу. Это типичный русский князь конца XII века. Мы не можем не восхищаться Игорем, когда видим его в бою, когда он отказывается от примирения с врагом и, рискуя жизнью, бежит из плена. Но мы осуждаем его поведение, навлекшее новые беды на Русскую землю.
Справедливости, как и любой другой цели, можно добиваться разными Можно, например, договариваться, идти на компромисс, а можно твёрдой поступью шагать к своему идеалу, круша все на своём пути. У каждого свои достижения поставленной задачи. Но ведь и задачи бывают разными! У каждого свои идеалы, и что является примером высшей справедливости для одного, то может оказаться совершенно неприемлемым для другого... У каждого своя справедливость, свои взгляды на жизнь и очень часто они не совпадают. И чаще всего личная справедливость корыстна и защищает интересы одного человека. Поэтому я не рискну однозначно ответить на вопрос "нужны ли в жизни несгибаемые борцы за справедливость". С одной стороны они не дают обществу закостенеть, но с другой - являются одной из причин конфликтов. Все зависит от того, какие именно цели преследуют эти самые борцы, и какими
Созданным из «милости» и «жестокости» предстает перед Гринёвым Пугачёв. Таким Петруша видит его уже в пророческом сне: «Мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за спины и стал махать во все стороны... комната наполнилась мёртвыми телами... Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: "Не бойсь...У Пугачёв, в чьём образе воплотилась сама идея бунта, и страшит, и притягивает к себе одновременно. Притягивает своей таинственностью, поражает своей величественностью и тем, что он не только предводитель бунтовщиков, но и «властелин» бунта — стихийного, неподвластного людям начала.
Буран, застигший Гринёва в степи, становится символическим предвозвестием бунта. Так же стихийно, как снежная буря, надвигается на Белогорскую крепость «неведомая сила» — войско Пугачёва. Пугачёвское восстание несёт с собой разрушение и гибель: «По улицам, наместо домов, лежали груды углей и торчали закоптелые стены без крыш и окон. Таков был след, оставленный Пугачёвым!», оно так же неуправляемо и неподвластно людям, как природная стихия.
Причины, вызвавшие бунт, зависят не от людей, а, скорее, от исторических и социальных процессов. Каждый герой, втянутый в водоворот Истории, чувствует в себе борьбу «человеческого» с законами и принципами того социального класса, которому принадлежит. Это испытывает Пугачёв, у которого Гринёв просит «избавления бедной сироты», а Белобородов — «господина офицера допросить порядком». Это «странное чувство» замечает в себе сам Гринёв: «Мысль о злодее, обрызганном кровию стольких невинных жертв, и о казни, его ожидающей, тревожила меня поневоле».
В торжестве идей добра, гуманизма, в умении героя «быть прежде человеком» заключается суть историко-философских мыслей Пушкина: «бессмысленный бунт» с заранее определённым концом обретает смысл, соединяя вдруг судьбы людей — Гринёва и Маши Мироновой, Гринёва и Пугачёва (прощальный кивок Пугачёва перед казнью). Такому переосмыслению исторических событий и подчинено изображение Пугачёвского бунта в «Капитанской дочке».Повесть А. С. Пушкина «Капитанская дочка» — художественное произведение, в котором представлены реальные события восстания Пугачёва. Уже описанные Пушкиным-историком в «Истории Пугачёвского бунта» события переосмысливаются Пушкиным-художником. Став частью поэтического вымысла, включённые в контекст «исторической повести», эти события наполняются глубоким нравственным и философским содержанием.
Особенность изображения Пугачёвского бунта в «Капитанской дочке» заключается в том, что исторические процессы становятся фоном для развития судьбы отдельных героев. Гринёв не показывает всей «масштабности» восстания. Важно, что он описывает лишь то, чему «сам был свидетель». Это нам взглянуть на историю «изнутри», «пережить» её, прочитав «человеческий», а не официальный документ.
Основным принципом изображения Пугачёвского бунта является постоянное противопоставление дворянского и крестьянского, человеческого и «исторически неизбежного», личного и государственного. Непримиримая борьба дворянства с «чёрным народом», столкновение различных социальных «правд» лежат в основе идейного конфликта «Капитанской дочки». Бунт является кульминацией этой борьбы, он окончательно «оформляет» миры дворянства и крестьянства — симметричные, во многом похожие: каждый со своим царём и своими представлениями о государственной власти.
С точки зрения дворян, бунтовщики — «разбойники», «воры», «мошенники». Самозванничество Пугачёва для них является «непростительной дерзостью». Такого же мнения и «природный дворянин» Гринёв: признать «бродягу государем» кажется ему малодушием. С другой стороны, в своих мемуарах он рисует образ совсем иного Пугачёва — Пугачёва, воплощающего народные мечты о добром, справедливом царе.
