Двое компаньонов, знаменитый египтолог Сэр Джон Уильярд и финансист мистер Блайнбер в ходе раскопок, которые они проводили в Египте, обнаружили захоронение фараона Мен-Хен-Ра. Оказалось, что гробница принадлежала фараону Мен-Хен-Ра, одному из мрачных царей Восьмой Династии, при которой начался закат Древнего Египта. Археологи умирают от казалось бы естественных причин. Сэр Джон от сердечной недостаточности и мистер Блейбнер от отравления крови. Через несколько дней племянник мистера Блейбнера Руперт застрелился. Пресса тут же тиражирует статьи о проклятиях гробниц и мести оскорблённого фараона. Вдова сэра Уильярда, опасаясь за жизнь своего сына, который находится на раскопках и продолжает дело отца, обращается к детективу Эркюлю Пуаро за Пуаро по вдовы умершего начинает расследование… К удивлению Гастингса Пуаро утверждает, что он верит в силы суеверий и соглашается расследовать дело. Пуаро связывается с Нью-Йорком для получения информации о Руперте Блейбнере. Молодой человек был странствующим в южных морях, имел много долгов, и он также был участником египетских раскопок. Но когда дядя отказался платить ему вернулся в Нью-Йорк. Руперт застрелился, оставив записку о самоубийстве, в которой говорилось, что он прокаженный и изгой. Пуаро и Гастингс отправляются в Египет и присоединяются к экспедиции. Один американец, участник экспедиции умирает от столбняка. Когда Пуаро исследует раскопки, он чувствует силы зла. Однажды ночью арабский слуга доставляет Пуаро свою чашку ромашкового чая. Гастингс слышит, как Пуаро задыхается, выпив чай. Он вызывает экспедиционного хирурга, доктора Эймса. Это, однако, предлог, чтобы вызвать врача в свою палатку. Доктор, однако, быстро проглатывает смертельную капсулу цианида. Пуаро объясняет, что Руперт был наследником Блейбнера, а доктор, втайне, должен был быть наследником Руперта. Сэр Джон умер от естественных причин. Его смерть начала суеверные спекуляции. Все предполагали, что друг Руперта в лагере был его дядей, но это не могло быть так, как они так часто спорили. Несмотря на отсутствие денег, Руперт вернулся в Нью-Йорк, что свидетельствует о том, что у него был союзник в экспедиции. Это был ложный союзник — врач, который сказал Руперту, что он заразился проказой в южных морях, и это должно быть частью проклятия. (У Руперта была обычная кожная сыпь.) После того, как д-р Эймс убил своего дядю, Руперт считал себя проклятым и застрелился. Его записка относится к проказе, которую все считали метафорической ссылкой, а не реальным условием. Место действия Лондон Каир Жертвы Джон Уильярд — археолог Мистер Блайнбер — археолог Мистер Шнайдер — эксперт музея Метрополитен Метод убийства отравление ядом Жертвы, покончившие жизнь самоубийством Доктор Эймс — доктор Рупер Блайнбер — племянник мистера Блайнбера Действующие лица, имеющие хотя бы одну реплику в произведении Леди Уильярд — вдова Джона Уильярда Гай Уильярд — сын четы Уильярдов Доктор Тоссвил — эксперт Британского музея Мистер Харпер — секретарь мистера Блайнбера Хасан — слуга Джона Уильярда
Агата Кристи. Подвиги Геракла (сборник)
Эркюль Пуаро - 28
С любовью посвящаю Эдмунду Корку, чьи труды на благо Эркюля Пуаро я высоко ценю
Предисловие
Квартира Эркюля Пуаро была обставлена в основном современной мебелью. Она сияла хромом. Кресла с откидывающимися спинками, комфортабельные и мягкие, имели квадратные, четкие очертания.
В одном из таких кресел сидел Эркюль Пуаро, точно на середине сиденья. Напротив него, в другом кресле, сидел доктор Бёртон, член совета «Колледжа всех душ», и с удовольствием пил маленькими глотками вино Пуаро марки «Шато Мутон-Ротшильд». Доктор Бёртон не отличался аккуратностью. Он был толстый, неопрятный, и его румяное лицо под густой шевелюрой седых волос освещала добродушная улыбка. Он смеялся низким, хриплым смехом и имел привычку посыпать себя и все вокруг табачным пеплом. Тщетно Пуаро расставлял вокруг него многочисленные пепельницы.
— Скажите мне, почему Эркюль? — задал вопрос доктор Бёртон.
— Вы имеете в виду имя, данное мне при крещении?
— Это вряд ли христианское имя, — усомнился гость. — Определенно языческое. Но почему? Вот что я хочу знать. Каприз отца? Прихоть матери? Семейные причины? Если я правильно помню — хотя моя память уже не та, что прежде, — у вас был брат по имени Ашиль, не так ли?
Пуаро быстро перебрал в памяти подробности карьеры Ашиля Пуаро. Неужели все это действительно произошло на самом деле?
— На протяжении короткого отрезка времени, — ответил он.
Доктор Бёртон тактично ушел от разговора об Ашиле Пуаро.
— Люди должны проявлять больше осторожности, давая имена своим детям, — продолжал размышлять он. — У меня есть внуки. Я знаю. Бланш, так зовут одну из них, — черная, как цыганка. Потом еще Дейрдре, Дейрдре Печальная, — она оказалась веселой и жизнерадостной. Что касается юной Пейшенс, то ее лучше было бы назвать Импейшенс и покончить с этим! А Диана — ну, Диана… — Старый специалист по античной филологии содрогнулся. — Она уже сейчас весит около ста семидесяти фунтов, а ведь ей всего пятнадцать лет! Говорят, это с возрастом пройдет, но мне так не кажется. Диана! Ее хотели назвать Еленой, но тут уж я решительно воспротивился. Зная, как выглядят ее отец и мать… И ее дед, если уж на то пошло! Я изо всех сил настаивал на Марте, или Доркас, или другом разумном имени, но все было напрасно, пустая трата слов. Странные люди эти родители…
Он тихо, с присвистом, хихикнул, и его маленькое пухлое личико сморщилось.
Пуаро вопросительно посмотрел на него.
— Представил себе эту воображаемую беседу. Как ваша мать и покойная миссис Холмс сидят и шьют или вяжут маленькие одежки и перебирают имена: Ашиль, Эркюль, Шерлок, Майкрофт…
Пуаро не разделял юмора своего друга.
— Как я понимаю, вы хотите сказать, что моя внешность не напоминает внешность Геракла?
Доктор Бёртон окинул взглядом Эркюля Пуаро, его маленькую, аккуратную фигурку в полосатых брюках, соответствующий черный жакет и изящный галстук-бабочку, окинул сыщика взглядом снизу вверх, от лакированных туфель до яйцевидной головы и огромных усов, украшающих верхнюю губу.
— Откровенно говоря, Пуаро, — ответил доктор Бёртон, — нет! Догадываюсь, — прибавил он, — что у вас никогда не хватало времени на изучение античной литературы?
— Это правда.
— Жаль. Жаль. Вы много упустили. Если б это зависело от меня, то всех надо было бы заставить изучать античную литературу.
Пуаро плечами.
— Eh bien, я и без нее добился больших успехов.
