Главной темой «Выстрела» является вопрос о дуэли, которая в начале 20-х годов была широко распространенной дворянской модой.
Герой этой повести, Сильвио, на первый взгляд кажется натурой исключительной. Но вся его энергия уходит на удовлетворение мелочного самолюбия. Он жаждет первенства, но не в чем-либо серьезном, а в том, что считается важным в пустой гусарской компании: в моде «буйство», и он старается приобрести славу «первого буяна по армии»; в моде хвастовство пьянством, и он «перепивает» самых знаменитых пьяниц; в моде дуэли, и он делается завзятым дуэлянтом. Это стремление к первенству и приводит его к столкновению с молодым графом, которого он возненавидел из зависти к его достоинствам и успехам.
Все свои зрелые годы Сильвио посвящает подготовке к мести графу. Он поджидает того момента, когда его противнику будет нелегко расстаться с жизнью, и добивается своего: он видит не только смятение графа, но и ужас его молодой жены, в присутствии которой он в него прицеливается. Но что-то не позволило Сильвио убить графа, жизнь которого была в его руках. Потому ли, что его жену, или потому что это был уже не прежний блестящий соперник, беспечный храбрец, угощавшийся черешнями под дулом его пистолета, а семьянин, убийство которого уже не льстило его самолюбию. А может быть, потому, что проснулись в нем естественные человеческие чувства, и он освободился от ложных романтических понятий.
Так или иначе, но эта бескровная развязка характерна для духа гуманности, который придает столько теплоты «Повестям Белкина»: она показывает веру в победу «добрых чувств» над злыми предрассудками среды. Как будто неожиданное, а на самом деле глубоко мотивированное раскрытие благородных задатков в душе «грозного» Сильвио производит яркий эффект.
В качестве третьего действующего лица выступает в повести сам рассказчик — некий отставной подполковник, когда-то, в молодости, отличавшийся «романтическим воображением», а потом остепенившийся мелкопоместный обыватель. В других повестях рассказ ведется прямо от автора, а в «Выстреле» личность рассказчика накладывает свой отпечаток на повествование. Герои изображаются не сами по себе, а с точки зрения рассказчика, воспринимаются сквозь призму его «романтического воображения». Образу Сильвио поэтому придается какая-то загадочность. Он кажется рассказчику «героем таинственной какой-то повести», на совести которого лежит «какая-нибудь несчастная жертва» его «ужасного искусства» в стрельбе из пистолета.
Во второй половине повести действие переносится в другую обстановку и в другое время. Рассказчик является здесь в новом виде. Молодой человек с «романтическим воображением» превращается в смиренного провинциала.
Таким образом, повествование ведется несколькими рассказчиками. Отставного подполковника, которому приписывается сам сюжет, бесхитростного Белкина, который записывает услышанную любопытную историю, и двух героев, в изложении которых даны самые драматические моменты повести: в передаче Сильвио мы узнаем завязку (отложенный выстрел), в передаче графа — развязку (последнюю встречу), причем везде соблюдается верный тон, соответствующий точке зрения того или иного рассказчика.
