когда поздний ночью он звонил у своих дверей, первым звуком после колокольчика был звонкий собачий лай, в котором слышались и боязнь чужого и радость, что это идет свой. потом доносилось шлепанье калош и скрип снимаемого крючка.
он входил и раздевался в темноте, чувствуя недалеко от себя молчаливую женскую фигуру. а колена его ласково царапали когти собаки, и горячий язык лизал застывшую руку.
— ну, что? — спрашивал заспанный голос тоном официального участия.
— ничего. устал, — коротко отвечал владимир михайлович и шел в свою комнату.
за ним, стуча когтями по вощеному полу, шла собака и вспрыгивала на кровать. когда свет зажженной лампы наполнял комнату, взор владимира михайловича встречал упорный взгляд черных глаз собаки. они говорили: приди же, приласкай меня. и, чтобы сделать это желание более понятным, собака вытягивала передние лапы, клала на них боком голову, а зад ее потешно поднимался, и хвост вертелся, как ручка у шарманки.
— друг ты мой единственный! — говорил владимир михайлович и гладил черную блестящую шерсть. точно от полноты чувства, собака опрокидывалась на спину, скалила белые зубы и легонько ворчала, радостная и возбужденная. а он вздыхал, ласкал ее и думал, что нет больше на свете никого, кто любил бы его.
если владимир михайлович возвращался рано и не уставал от работы, он садился писать, и тогда собака укладывалась комочком где-нибудь на стуле возле него, изредка открывала один черный глаз и спросонья виляла хвостом. и когда, взволнованный процессом творчества, измученный муками своих героев, задыхающийся от наплыва мыслей и образов, он ходил по комнате и курил папиросу за папиросой, она следила за ним беспокойным взглядом и сильнее виляла хвостом.
— будем мы с тобой знамениты, васюк? — спрашивал он собаку, и та утвердительно махала хвостом.
(у Герасима сильные руки) "...он только двинет плечом – и не только телегу, самое лошадь спихнет с места..." "...один, без лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой..." Герасим - проворный и выносливый работник: "...проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и, как рычаг, опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы его плечей..." "...Постоянное безмолвие придавало торжественную важность его неистомной работе..." Герасим привык к тяжелому труду: "...Занятия Герасима по новой его должности казались ему шуткой после тяжких крестьянских работ; в полчаса все у него было готово..." Герасим - славный "мужик": "...Славный он был мужик, и не будь его несчастье, всякая девка охотно пошла бы за него замуж..." Герасим любит жизнь в деревне, а не в городе: "...С детства привык он к полевым работам, к деревенскому быту..." "...Переселенный в город, он не понимал, что с ним такое деется, скучал и недоумевал, как недоумевает молодой здоровый бык, которого только что взяли с нивы, где сочная трава росла ему по брюхо..." Герасим - усердный и послушный работник: "...усердно исполнял он свою обязанность: на дворе у него никогда ни щепок не валялось, ни copy..." "...он их понимал, в точности исполнял все приказания..." Герасим - строгий, угрюмый, суровый: "...при виде грозного дворника..." "...Вообще Герасим был нрава строгого и серьезного, любил во всем порядок; даже петухи при нем не смели драться..." Окружающие уважают и боятся Герасима: "...к нему на двор вора оселом* не затащишь!» Такова ходит молва о богатырской силе немого..." (оселом - то есть на аркане) "...все в околотке очень стали уважать его..." "...Со всей остальной челядью Герасим находился в отношениях не то чтобы приятельских, – они его побаивались, – а коротких; он считал их за своих..." Герасим ведет себя с достоинством, знает свои права: "...но права свои тоже знал, и уже никто не смел садиться на его место в застолице..." Герасим - очень догадливый. Он все понимает, хотя ничего не слышит: "...Как все глухонемые, он очень был догадлив и очень хорошо понимал, когда над ним или над ней смеялись..." "...Герасим, <...> казалось, догадывался, что затевается что‑то для него недоброе..." Герасим - наблюдательный человек: "...Дорогу он хорошо заметил еще тогда, когда его везли в Москву..." Герасим умеет невинно хитрить: "...чуть свет был уже на дворе как ни в чем не бывало, сохраняя даже (невинная хитрость!) прежнюю унылость на лице..." (так Герасим скрывает, что Муму тайно живет у него) Герасим - степенный, важный: "...он сам смахивал на степенного гусака..." (степенный - то есть серьезный) "...по‑прежнему важен и степенен..." Герасим не любит шуток: "...Над Герасимом, однако, глумиться не все решались: он шуток не любил, да и ее при нем оставляли в покое..." У Герасима грубые манеры: "...Она было хотела отказаться, но он насильно впихнул ей пряник в руку, покачал головой, пошел прочь..." "...довела до сведения барыни грубый поступок Герасима..." Герасим - упрямый, с ним нельзя договориться: "...стоит этому, прости господи, лешему узнать, что Татьяну выдают за Капитона, ведь он все в доме переломает, ей‑ей. Ведь с ним не столкуешь; ведь его <...> никаким не уломаешь..." "...И унять его нет никакой возможности; почему? потому, вы сами знаете, Гаврило Андреич, он глух и, в добаву, глуп, как пятка..." Герасим выполняет свои обещания: "...он сделает, коли обещал. Уж он такой… Уж коли он обещает, это наверное..." "...он ее утопит. Уж можно быть спокойным. Коли он что обещал..." Герасим - верующий человек: " перед образами, тотчас же отправился он к старосте..." Герасим не любит пьяниц: "...Неоднократно было замечено, что Герасим терпеть не мог пьяниц. Сидя за воротами, он всякий раз бывало с негодованием отворачивался, когда мимо его неверными шагами и с козырьком фуражки на ухе проходил какой‑нибудь нагрузившийся человек..." Старая барыня хорошо относится к Герасиму за его верность и силу: "...Она его жаловала, как верного и сильного сторожа..." "...Госпожа, – думал он, посиживая у окна, – конечно, жалует Герасима..."
Это как в "Красавице и чудовище" жил купец,было у него три дочери,однажды он отправился в дальние страны и спросил у дочерей,что им привезти.младшая попросила аленький цветочек,который купец нашел только в замке чудовища,обменяв цветок на свою жизнь.далее сюжет разворачивается так,что девушка сама отправилась в замок с целью своего отца,но чудовище не съело девушку,но держало взаперти в своем замке со всякими удобствами.чудовище полюбило красавицу,которая тоже оказалась к нему неравнодушна. далее чудовище отпустило девушку к своим родным,но попросило вернуться,ибо не мог жить без нее.сестры задержали красавицу,и она чуть не опоздала-чудовище уже умирало от горя и любви к ней,и она сама влюбилась,чудовище стало прекрасным принцем(на нем лежало заклятие) и жили они долго и счастливо конец
когда поздний ночью он звонил у своих дверей, первым звуком после колокольчика был звонкий собачий лай, в котором слышались и боязнь чужого и радость, что это идет свой. потом доносилось шлепанье калош и скрип снимаемого крючка.
он входил и раздевался в темноте, чувствуя недалеко от себя молчаливую женскую фигуру. а колена его ласково царапали когти собаки, и горячий язык лизал застывшую руку.
— ну, что? — спрашивал заспанный голос тоном официального участия.
— ничего. устал, — коротко отвечал владимир михайлович и шел в свою комнату.
за ним, стуча когтями по вощеному полу, шла собака и вспрыгивала на кровать. когда свет зажженной лампы наполнял комнату, взор владимира михайловича встречал упорный взгляд черных глаз собаки. они говорили: приди же, приласкай меня. и, чтобы сделать это желание более понятным, собака вытягивала передние лапы, клала на них боком голову, а зад ее потешно поднимался, и хвост вертелся, как ручка у шарманки.
— друг ты мой единственный! — говорил владимир михайлович и гладил черную блестящую шерсть. точно от полноты чувства, собака опрокидывалась на спину, скалила белые зубы и легонько ворчала, радостная и возбужденная. а он вздыхал, ласкал ее и думал, что нет больше на свете никого, кто любил бы его.
если владимир михайлович возвращался рано и не уставал от работы, он садился писать, и тогда собака укладывалась комочком где-нибудь на стуле возле него, изредка открывала один черный глаз и спросонья виляла хвостом. и когда, взволнованный процессом творчества, измученный муками своих героев, задыхающийся от наплыва мыслей и образов, он ходил по комнате и курил папиросу за папиросой, она следила за ним беспокойным взглядом и сильнее виляла хвостом.
— будем мы с тобой знамениты, васюк? — спрашивал он собаку, и та утвердительно махала хвостом.
— будем тогда печенку есть, ладно?