1.Чем литературная сказка отличается от народной? 1.) В отличие от фольклорного произведения литературная сказка имеет конкретного автора, неизменный текст, зафиксированный в письменной форме, чаще всего она больше по объему. 2) В литературной сказке сильнее выражена изобразительность, т. е. более подробно, детально и красочно описаны место действия, события, внешний облик персонажей. 3) Для литературной сказки характерен не свойственный фольклору психологизм, т. е. углубленное исследование внутреннего мира, переживаний персонажей. 4) В связи с этим образы-персонажи литературной сказки – это не обобщенные маски-типажи народной сказки, а неповторимые индивидуальные характеры. Писатели воссоздают характеры героев, более сложные и психологически мотивированные в отличие от народной сказки. 5) Для литературной сказки, как и для любого литературного творения, свойственна ярко выраженная авторская позиция: автоское отношение, оценки, благодаря которым читатель понимает, кого из персонажей автор любит, что он ценит, что ненавидит. 6) Литературная сказка выражает авторское понимание жизни, которое может в чем-то и совпадать с фольклорными ценностями. Однако чаще всего автор стремится выразить собственные идеи и представления о жизни. Все это приводит к тому, что литературная сказка позволяет увидеть «лицо» автора, его пристрастия и ценности, его духовный мир. Это принципиально отличает ее от народной сказки, в которой отражены общенародные идеалы, а личность конкретного сказителя стерта.
Лет десять назад у нас был опубликован рассказ американского писателя Гамильтона “Невероятный мир”. Прибывшие на Марс космонавты, к своему удивлению, встречают на этой пустынной планете многочисленное и странное население. Монстры, один другого страшнее и несообразнее: многоголовые, многоногие, злющие и бес все вооруженные нестреляющим оружием; почему-то здесь есть и красотки. Откуда этот сброд? Оказывается, из фантастики. На Марсе материализуются бредовые измышления безответственных фантастов. Но теперь, раскрыв тайну человеческого воображения, обиженные марсиане садятся за пишущие машинки, и вот уже по Нью-Йорку шагает уродливый великан — отныне марсианский бред материализуется на Земле. Рассказ этот пародийный — он высмеивает бытовавшую на Западе авантюрную фантастику, “космическую оперу”. Но сейчас я хотел бы обратить внимание на другое: рассказ этот не только пародиен, но и символичен. Да, действительно, нашу Землю окружает некий невероятный мир, который называется космосом, невообразимо обширный, необыкновенно пустой, с миллиардами километров “ничего”, пронизанного только лучами, простреливаемого метеоритной пылью. Быть может, — ручаться нельзя — сотни и тысячи лет люди будут рыскать в этой пустоте между мерзлыми глыбами и раскаленными сгустками газа, прежде чем найдут какое-то подобие жизни, не говоря уже о разуме. Но и сейчас, помимо этого подлинного космоса, мерзло-пустого, создан в читательских головах еще один космос, воображаемый, где носятся взад и вперед ракетные корабли, пороховые, водородные, атомные, мезонные, анамезонные, фотонные, внепространственные, ноль—пространственные, — необозримый мир, густо населенный героями, космос литературный, придуманный писателями в соответствии с их симпатиями, личными, классовыми, историческими, национальными, профессиональными. И население получилось до того пестрое, что разобраться в нем нелегко — нужно сопоставлять вкусы и взгляды писателей разных стран и разных времен. Нельзя, свалив два десятка рассказов в одну кучу, сказать: вот литературные герои космоса. Нужны еще примечания — что за герои, откуда, требуется этакий адрес-календарь — “кто есть кто” в литературном космосе, что за герой, кто послал его, куда и с какой целью.
