Его основная идея ускользает от читателя благодаря мастерству писателя: дивный образный язык романа, его странные персонажи (черти, фаготы, коты, голые девицы), фабула любовной истории совершенно заслоняют то, ради чего и было написано это произведение. Можно сказать, что, парадоксальным образом, Булгаков проиграл в идейном воздействии вследствие внешнего стилистического мастерства, в то время как Достоевский выиграл по причине формального несовершенства своих религиозно-психологических творений. Идея Достоевского не скрыта под одеждами блистательной формы и потому легко обнаруживается читателем. Булгаков же подобен капусте: чтобы обнаружить в нем “кочерыжку” сути, нужно сперва снять одёжки анекдота, сатиры, психологической драмы, политического протеста и мистериального действа. Без этой “кочерыжки” роман воспринимается то как библия русского интеллигента-шестидесятника, то как бытовой анекдот из жизни старой Москвы, то как результат тайного сговора между автором и Сатаной, которому автор заложил душу. Роман считают мистическим, в нём усматривают диспропорцию отношений между Добром и Злом, даже смешение этих начал. В общем и целом, современное понимание романа Булгакова сводится к двум основным трактовкам:
1. Роман этот — тайный протест автора против сталинской тирании, гуманистическое произведение о любви и творчестве.
2. Роман этот — вариант поэмы о Фаусте с явным пиететом автора перед Мефистофелем и силами зла. Зло здесь постоянно творит добро, добрые же побуждения становятся источниками зла. Поэтому роман небезупречен с точки зрения нравственно-этической позиции автора.
Жил-был на свете маленький знак препинания. Звали его ТОЧКА. Он был крохотный и очень одинокий. Точка очень хотел найти себе друзей и поэтому скитался из одной книги в другую. Он путешествовал по сказкам и рассказам, перебирался из одной книги в другую и в них искал себе друзей.
Иногда ему попадались и другие знаки: молчаливая Тётя-ТИРЕ, которая вообще ни с кем не хотела разговаривать, сердитый ВОСКЛИЦАТЕЛЬНЫЙ ЗНАК, который был очень недоволен тем, что его потревожили, и любопытный ВОПРОСИТЕЛЬНЫЙ ЗНАК, который тут же принялся выспрашивать у Точки кто он да откуда, где был и куда направляется.
А Точке хотелось дружить. Но вот однажды, когда он перебрался на очередную страничку в новой книге, среди множества букв он встретил красивую и умную ЗАПЯТУЮ. У неё были большие зелёные глаза, похожие на два фонаря, и длинная коса. Запятая одиноко сидела на строчке и чего-то ждала. Точка сразу полюбил прекрасную Запятую и не мог оторвать от неё взгляд. – Привет, - сказал он ей. – Привет, - ответила она, - как тебя зовут? Точка ответил. А ещё он рассказал Запятой как долго путешествует по книгам и о том, сколько на свете есть замечательных рассказов и добрых сказок.
Так они подружились и стали путешествовать вместе. Через какое-то время, когда они решили пожениться, они выбрали себе красивую добрую сказку и поселились в ней.
Вскоре у них появились детки: первыми родились симпатичные двойняшки ДВОЕТОЧИЕ. Вторыми – шустрые и шумные тройняшки МНОГОТОЧИЕ. За ними – мальчик и девочка – ТОЧКА С ЗАПЯТОЙ, очень похожие на своих папу и маму. Когда детки немного подросли, вся семья снова отправилась в путешествие, ведь надо познакомить своих деток и с другими сказками и знаками препинания, решили они. У них было много разных интересных приключений, но это уже совсем другие истории.
Расстелили на полу материал, нашли дырку для головы и стали мерить рулеткой 60-60-60. Потом измерили Иркины рост, полноту, длину рук, толщину шеи, вырез для рук, добавили еще 5 см, на загиб, накинули поверх одежды. . .да. . .Стали еще раз перемерять. Ведь есть поговорка: 7 раз отмерь, один раз отрежь. Вот и пришлось 7 раз мерить. ..Но каждый раз значения получались разные. То Ирка живот втягивала - начиталась в женских журналах о вреде целлюлита для внутренних органов, вот и поджимает живот, мол вот - как у моделей. На ткани уже разными мелками были нанесены линии кроя и они не совпадали. Тут Вовка предложил отрезать по самой крайней линии, чтобы не ошибиться и костюм бы мог пригодиться на следующий год. Наш Вовочка самый умный, в отличие от анекдотского! Так и сделали. Вовчику и поручили сделать раскрой. Правильно говорят "Дело мастера боится" он так здорово разрезал, что получилось за один раз вырезал обе половинки, т. е. и переднюю и заднюю и теперь надо только из на машинке. Тут Ириша категорически встала в "позу" руки положила на бедра и говорит, что шить - это женское дело и села за мамину швейную машинку. И тут с первого раза не пошло, то шов выходил за края сатериала, то криво ложился, то нить обрывалась, но Вовочка и тут был на высоте своего интеллекта. Он предложил одновременно всем нам троим в ручную сшить по краям накидку и не мучится с машинкой. Не голова, а дом Советов! Разложились на полу, взяли иголку и нитки и приступили к делу. Работали неделю по 3 часа после школы, чтобы нам родители не мешали и могла успеть сделать уроки. И вот, дело сделано. Накидка халуинская готова и Ирка приготовилась облачиться в праздничный наряд. Она встала в центре зала, а я с Вовкой, взяв накидку с 2-х сторон одели ее сверху на ее голову. . но, как всегда, голова почему-то не показывалась на нарядом. Ага, мы зашили почти всё и вырез для головы тоже. . . Наимудрейший Вовка скомандовал: снять и дать мне ножницы. Легким движением руки. . .Мешок превратился в красивый наряд и Ирка легко его надела. Она кружилась в нем и чуть не упала. . .но это не важно. Теперь мы стали ждать халуйского праздника, когда все халуи собираются на шабаш и веселятся. На праздник были приглашены все ученики класса и их родители. Мы спрятали наряды и переоделись в них перед самым выходом в Актовый зал. В зале было много народу и кого тут только не было и черти с лешими, скелеты и другой нечисти, но наш костюм из дорогой ткани и настоящая тыква были самыми лучшими. Мы прыгали, визжали и веселились. . . Но потом мама Ирки позвала меня и Вовку и в присутствии Ирки спросила: "А кто испортил ее вечернее платье? " Тут мы получили с Вовкой по тыкве и уши у нас горели не от стыда, а от крепких маминых пальцев, но больше всего досталось Ирке, потому что девчонок не бьют.. . Вот и думайте какая тут мораль.
Его основная идея ускользает от читателя благодаря мастерству писателя: дивный образный язык романа, его странные персонажи (черти, фаготы, коты, голые девицы), фабула любовной истории совершенно заслоняют то, ради чего и было написано это произведение. Можно сказать, что, парадоксальным образом, Булгаков проиграл в идейном воздействии вследствие внешнего стилистического мастерства, в то время как Достоевский выиграл по причине формального несовершенства своих религиозно-психологических творений. Идея Достоевского не скрыта под одеждами блистательной формы и потому легко обнаруживается читателем. Булгаков же подобен капусте: чтобы обнаружить в нем “кочерыжку” сути, нужно сперва снять одёжки анекдота, сатиры, психологической драмы, политического протеста и мистериального действа. Без этой “кочерыжки” роман воспринимается то как библия русского интеллигента-шестидесятника, то как бытовой анекдот из жизни старой Москвы, то как результат тайного сговора между автором и Сатаной, которому автор заложил душу. Роман считают мистическим, в нём усматривают диспропорцию отношений между Добром и Злом, даже смешение этих начал. В общем и целом, современное понимание романа Булгакова сводится к двум основным трактовкам:
1. Роман этот — тайный протест автора против сталинской тирании, гуманистическое произведение о любви и творчестве.
2. Роман этот — вариант поэмы о Фаусте с явным пиететом автора перед Мефистофелем и силами зла. Зло здесь постоянно творит добро, добрые же побуждения становятся источниками зла. Поэтому роман небезупречен с точки зрения нравственно-этической позиции автора.