Меня всегда удивляло неповторимое мастерство художников, которым чудесно удается передавать не только различные явления, но и ту атмосферу, которая их окружает. И больше всего, по моему мнению, это относится к изображению природы. Один из таких великолепных пейзажей сейчас перед нами — это картина великого русского художника Ивана Ивановича Шишкина «Рожь».
И. И. Шишкин — один из выдающихся мастеров пейзажной живописи. Горячо любящий родную природу, он большинство своих картин посвящал именно этой теме. В них художник стремился как можно более объективно, точно и полно передать бесконечное разнообразие растительного мира. Он создавал прекрасные, одухотворенные образы русской природы, стараясь всеми возможными раскрыть своеобразие и величие родной земли, передать неповторимую красоту ее лесов и полей. На его полотнах мы можем встретить бесконечные дали Русской земли с ее лесами, полями и озерами («Лесные дали»); маленький уголок утреннего леса («Утро в сосновом лесу»). Мы видим одинокую северную сосну («На севере диком…»), тихую речушку после дождя («На реке после дождя»), лесную пасеку («Пасека») и много других прекрасных зарисовок российской природы.
Но самое большое впечатление на меня неизменно производит его картина «Рожь».
На картине изображен один из дней ранней осени или позднего лета. Над бескрайними просторами русского поля едва начинают сгущаться облака, создавая неуловимое ощущение приближающегося дождя. И вся природа находится в тревожном, но в то же время ка
ком-то радостном предчувствии. Редкие высокие красавицы-сосны вдалеке — любимые образы картин Шишкина. Они уже видят серые тучи за горизонтом, но им совсем не страшна непогода. Живительная влага дождя только наполнит соком их пушистые вечнозеленые кроны. А одинокое высохшее деревце между ними, возможно, надеется снова пробудиться к жизни. Нет, чуда, конечно же, не произойдет, но его сухие веточки первыми встретят приближающиеся капли дождя.
Свежесть осеннего воздуха чувствует на поле рожь. Словно волшебное желтое море катит свои мягкие волны — это колышет и волнует все усиливающийся ветер густые колосья. И нет конца и края этим чудесным просторам! Прольется дождь, но не согнет, не повредит крепкие стебли. Золотистая рожь только пышнее заколосится, Впитывая в себя драгоценную влагу.
Бежит вдаль тропинка, разделяющая это широкое поле. И глядя на картину художника, я ощущаю себя случайным путником, оказавшимся посреди этих бескрайних просторов, окруженным густыми золотыми колосьями, вдыхающим полной грудью свежий воздух . Хочется увидеть и ощутить всю красоту нетронутой, чистой русской природы.
И. И. Шишкин создавал прекрасные картины родной природы, воспевая ее силу, раскрывая перед нами ее красоту и неповторимость. Он довел до совершенства светотеневое решение своих картин, добившись живописно-тонального единства. Каким разнообразием и насыщенностью красок играют его произведения, подчеркивая и усиливая ощущение богатства и изменчивого состояния природы! Как выразительно и поэтично раскрывает художник черты русского ландшафта! Шишкин писал природу, отражал все ее великолепие и многообразие. Мне кажется, он хотел проникнуть в души людей, пробудить в них лучшие человеческие чувства, вызвать гордость от сознания того, что вся эта красота — самое большое богатство нашей родины, и нужно во что бы то ни стало сохранить ее такой на долгие годы.
Стремление к очищению через страдание ? родовое свойство человеческой души, которая по природе своей христианка. Искусство дарит человеку счастливый шанс пройти это очищение через переживание прекрасного.
Сформировавшееся в рамках античной классики понятие катарсиса оказалось генетически связано с классицизирующими течениями в искусстве. Родство прослеживается и с сакральными представлениями. Художник Дмитрий Белюкин так говорит об этом: ?Классическое искусство всегда будет нужно людям, воспринимающим мир в гармонии, созданной Божьим промыслом. Приблизиться к этой гармонии ? главная для меня задача.? Другие направления также пытались почувствовать такую ?точку перелома?, разделившую мировое искусство на гармонизирующее и деструктивное, стремились дать человеку ориентиры в трагическом путешествии по житейскому морю, но их попытки страдали некоей неполнотой ? отсутствие ясно обозначенного идеала оставляло зрителя-читателя в растерянности и смущении. Классицизм же, равно как и следующие за ним позднейшие, вплоть до современных направления, целен в своей ясности изложения образа и определения позиции автора. Ясность вырастает на базе ставшего общепринятым и общепризнанным художественного языка ? языка видимого мира. Он отличен от языка словесного и тем более от концептуальной зашифрованности смыслов в ?актуальном? искусстве. Как сказал персонаж У. Эко: ?знаки и знаки знаков используются только тогда, когда недостаёт вещей?. А язык ? фундамент любой культуры. Язык объединяет и собирает людей.
Последние десятилетия дали в России целую плеяду художников, обращённых своим творчеством к воплощению гармонии в зримом образе. И среди них обозначился ряд авторов, понимающих свою задачу как выстраивание, если пользоваться музыкальной терминологией, мелодии по законам гармонических тональных отношений. Такое построение возможно лишь на основе представлений об идеальном порядке и мира звуков (или красок), и бытия в целом. Художника томит ?тоска по несбывшемуся?, за равновесием композиций проступает, по выражению Марины Цветаевой, ?? вопль настоящей profession manquée! (неосуществлённой мечты)?, каковой и являются наши идеалы ? повод для вечного стремления к недостижимому совершенству.
Понятие идеала связывает художника с традицией, на этом идеале базирующейся. И здесь первейшую роль играет период формирования личности будущего художника. Дмитрий Белюкин родился в художественной семье. Его отец был известным художником книги это определило интеллектуальный характер дарования живописца. Да и ?живописцем? в узком смысле этого слова он не стремился стать. Юношу привлекал мир классической русской литературы. И, завершая обучение в Московской средней художественной школе, он видел себя преемником отцовской профессии. Эта профессия сулила творческую жизнь среди совершенных форм словесности. Лишь И.С. Глазунов сумел убедить Дмитрия, который учился затем в его мастерской в институте имени В.И. Сурикова, что нецелесообразно замыкаться в узкой профессии. Действительно, художник по своей природе универсален. Он открыт различным веяниям и отзывается на ?ветра времени? созиданием самых разнообразных образов.
Так Дмитрий Белюкин начал обучаться в живописной мастерской.