Образ Татьяны Лариной - это образ идеальный и, вместе из тем, живой, реалистический образ русской женщины. Татьяна - нежная, тонкая, благородная, мила, естественная натура.
Это любимый образ Пушкина. Он это подчеркивает: «прелестным пальчиком писала», «моя душа», «Татьяна, милая Татьяна».
Ні холодный отказ Онегина, ни время не смогли убить чувства Татьяны, так как она воспитанная была на народном восприятии природы, в трудные и радостные минуты ее душа родственная с природой, даже пейзажные картины Пушкина дает через восприятие Татьяны: «Татьяна, русская душою, любила русскую зиму». Зима для нее - сказки, ворожение, «преданья милой старины». Этим Пушкина подчеркивает народности героини. О ее мечтах, снах автор говорит серьезно и в тот же время растроганно. Он любит Татьяну, это единый образ в романе, о котором Пушкина не говорит с иронией. Автор подчеркивает в героине не только на пламенные чувства, но и умение сдержаться (встреча с Онегиным).
Она духовно богатая натура. Чтобы лучше знать того, кого любит, она идет к нему в дом, знакомится с его библиотекой. Понимает, чему Онегин ей отказал: «Не может вон мнет счастья дать». Через три года, когда она стала княгиней, мы видим, что Татьяна не изменилась внутренне, она та самая Татьяна. Ее характер, ее отношение к жизни не изменились, но она много пережила и многое поняла. В последней сцене романа перед нами Татьяна, взволнованная, искренняя, верная своим моральным принципам. В этой сцене она более сильная за Онегина. Прощаясь с ней, Пушкина называет ее «милый идеал».
Сражается как герой, приходит на казакам, помня основной закон товарищества. Отец поддерживает своего сына: “Остап, не поддавайся”, “Добре, сынку! Добре, Остап ”. Автор сравнивает его со львом, он сочетает в себе рыцарские качества льва. Он подобен былинным героям, похож на Илью Муромца, который не поддастся темной силе. Он молчалив, спокоен, рассудителен. Остап продолжает и чтит традиции отцов и дедов. Для него никогда не стоит проблема выбора, нравственной двойственности, колебаний между чувствами и долгом. Безоговорочно принимает Остап запорожский быт, идеалы и принципы старших товарищей. Почтительность никогда не переходит у него в угодливость, он готов сказать свое мнение, но с уважением относится к мнению других запорожцев. Остап видит мир суровым и простым. Есть враги и друзья, свои и чужие. Он прямодушный, отважный, верный и суровый воин. В бою он сражается как герой. Его сотоварищи по Сечи тоже герои.
1."Остапу, казалось, был на роду написан битвенный путь и трудное знанье вершить ратные дела. Ни разу не растерявшись и не смутившись ни от какого случая, с хладнокровием, почти неестественным для двадцатидвухлетнего, он в один миг мог вымерять всю опасность и все положение дела, тут же мог найти средство, как уклониться от нее, но уклониться с тем, чтобы потом верней преодолеть ее. Уже испытанной уверенностью стали теперь означаться его движения, и в них не могли не быть заметны наклонности будущего вождя. Крепостью дышало его тело, и рыцарские его качества уже приобрели широкую силу льва".2."В это время подъехал кошевой и похвалил Остапа, сказавши: — Вот и новый атаман, а ведет войско так, как бы и старый! — Оглянулся старый Бульба поглядеть, какой там новый атаман, и увидел, что впереди всех уманцев сидел на коне Остап, и шапка заломлена набекрень, и атаманская палица в руке".
3.А на Остапа уже наскочило вдруг шестеро; но не в добрый час, видно, наскочило: с одного полетела голова, другой перевернулся, отступивши; угодило копьем в ребро третьего; четвертый был поотважней, уклонился головой от пули, и попала в конскую грудь горячая пуля, — вздыбил бешеный конь, грянулся о землю и задавил под собою всадника. «Добре, сынку! добре, Остап! — кричал Тарас, — вот я следом за тобою! » А сам все отбивался от наступавших. Рубится и бьется Тарас, сыплет гостинцы тому и другому на голову, а сам глядит все вперед на Остапа и видит, что уже вновь схватилось с Остапом мало не восьмеро разом. «Остап, Остап! не поддавайся» Но уже одолевают Остапа; уже один накинул ему на шею аркан, уже вяжут, уже берут Остапа. «Эх, Остап, Остап! — кричал Тарас, пробиваясь к нему, рубя в капусту встречных и поперечных. — Эх, Остап, Остап!. . » Но как тяжелым камнем хватило его самого в ту же минуту: все закружилось и перевернулось в глазах его. На миг смешанно сверкнули перед ним головы, копья, дым, блески огня, сучья с древесными листьями. И грохнулся он, как подрубленный дуб, на землю. И туман покрыл его очи.
