жил-был мальчик дмитрий игоревич. это потому, что его звали митя, а его папу — дядя игорь.
однажды митя и его папа пошли на речку смотреть корабли. идут, а навстречу — собака. здоровенная! пятнистая, с длинными ушами и бородой.
— здорово похожа на пойнтера, — сказал митя.
— просто вылитый эрдель, — заметил папа.
собака остановилась и стала на них смотреть.
— сейчас кусаться будет, — решил митя.
— вот еще, — сказала собака. — других дел, что ли, у меня нет?
митя и папа тоже остановились. от удивления.
— извините, , — сказал митя воспитанным голосом. — разве собаки умеют разговаривать?
— обязательно, — грустно сказала собака. — но только в самом крайнем случае.
— а у вас что, уже крайний случай?
— да, — сказала собака совсем грустно. — я ищу своего человека. скажите, , здесь случайно не пробегал мой человек?
— а он какой из себя?
— о! — сказала собака и улыбнулась. — мой человек — он такой красивый! кудрявый и с длинным носом. в его доме полно уютных углов, в которых можно подремать. на ужин мой человек ест огромные котлеты. а еще у него удобные колени, куда всегда можно уткнуться мордой. он играет на гитаре и поет задумчивым голосом.
— да это же просто вылитая дарья павловна! — воскликнул митя, и все втроем они побежали к ней.
уже издалека слышалось, как дарья павловна играет на гитаре и поет задумчивым голосом песню про далекую звезду.
— , дарья павловна! — погромче закричал митя. — тут пришла одна симпатичная собака и говорит, что вы ее человек.
дарья павловна выглянула в окошко.
— ах, какой прелестный барбосик, — сказала она.
— ну, что? — спросил папа собаку. — она твой человек?
— ага! — сказала собака радостно.
дарья павловна упала в обморок. потому что она не знала, что собаки умеют разговаривать в самом крайнем случае. но дарья павловна тут же очнулась и опять высунулась в окошко.
— мы сразу догадались, что это вы! — обрадовался митя. — потому что вы такая красивая, с длинным носом и на гитаре игра…
— что-о-о-о-о-о-о? ! — дарья павловна схватилась за сердце, а потом за свой нос. — ах, негодный мальчишка, противный папа, гадкий пес! это у меня нос длинный? ! да у меня нос всего сто тридцать миллиметров с половиной!
она так сердито кричала, что чуть не вывалилась из окна. а митя, папа и собака убежали.
— да, — сказал папа. — наверное, она не твой человек. она же котлет совсем не ест.
— георгий иванович ест котлеты! — подскочил митя. — бежим!
— нет, — вздохнула собака. — и георгий иванович не мой человек. честно говоря, у меня вообще нет своего человека. и не было никогда. но одна моя знакомая полусиамская кошка говорит, что у каждой собаки или кошки должен быть хоть один родной человек на земле. к тому же вчера ночью шел дождь. он шел-шел-шел-шел-шел-шел и не заметил, что я на траве сплю. и пошел прямо по мне. я ему: «чего брызгаешься? » а он: «дома надо сидеть, когда я иду». я говорю: «ага, дома… а если у меня и дома-то нету? » а дождь говорит: «ищи себе дом. устраивайся в хорошие руки. каждый барбос — кузнец своего счастья». и вот я пошла искать себе дом и устраиваться в хорошие руки. да что-то не везет…
митя и папа смотрели на собаку.
— веселого мало, — сказал папа.
— мы бы тебя взяли, — сказал митя. — да нам никакая мама не разрешит. у нас и так уже целых два морских поросенка. сыновья морской свинки.
— что ж, — вздохнула собака, — видно, быть мне всю жизнь бродягой…
а дело было в воскресенье. в воскресенье многие мамы любят ходить в гости или куда-нибудь по делам. у них такие особые, мамские дела, которые только по воскресеньям делаются. в общем, мамы по воскресеньям часто куда-то деваются. поэтому в воскресенья повсюду бродят беспризорные папы с детьми. и мама мити тоже утром уехала по делам. а теперь вернулась. митя и папа видят — мама на своем мотоцикле мчится. затормозила так лихо, поднялась на одно колесо, опустилась, остановилась и говорит:
— а это что еще за чудовище?
— это собака, — сказал митя. — ей жить негде. правда, на пойнтера похожа?
— по-моему, ее прадедушка — эрдель, — сказал папа.
— обыкновенная бородатая дворняга крупных размеров, — решила мама.
собака повернулась и пошла прочь такой несчастной походкой, что было сразу видно — это идет дворняга, бедняга, бродяга и бедолага.
— нет! — нахмурилась вдруг мама. — все неправильно. нельзя, чтобы собака уходила такой несчастной походкой. иди, собака, сюда. оставайся. будешь наша.
— у нас в доме полно углов, где можно дремать! — обрадовался митя.
— а у меня как раз есть отличное старое пальто! — папа тоже обрадовался. — подходящее пальто фабрики «красный молодец».
— да зачем ей пальто? — удивился митя.
— а она на нем спать будет.
а собака говорит:
— а руки-то у вас хорошие? я только в хорошие руки хочу…
папа, мама и митя протянули ей свои руки. она ткнулась носом в их ладони и вдруг стала красивая-прекрасивая. это она от счастья похорошела. ведь теперь у нее было целых три своих человека и два морских поросенка.
только больше собака никогда не разговаривала. крайний случай-то кончился!
Повод для рассказа прост. Чиновники города, озадаченные слухами о Чичикове — покупателе мертвых душ, обсуждают, кем же он может быть. Внезапно, после всеобщих долгих препирательств, Почтмейстер вдохновенно восклицает: «Это, господа, судырь ты мой, не кто иной, как капитан Копейкин!» — и предлагает выслушать историю о нем, которая, «в некотором роде, целая поэма». Поэмой назван и гоголевский роман; так что Почтмейстер невольно пародирует самого автора «Мертвых душ», а его «Повесть о капитане Копейкине» — роман в целом. Но это особая пародия, смешная и серьезная одновременно; она связывает в единый литературный узел все обсуждавшиеся чиновниками темы — об убийстве, о' фальшивомонетчике, о беглом разбойнике — и во многом служит ключом ко всему тексту «Мертвых душ».
Оказывается, что К. К. был ранен под Красным или под Лейпцигом (т. е. в одном из ключевых сражений великой войны) и стал инвалидом до послевоенных распоряжений Александра I о судьбе раненых. Отец не может кормить К. К.; тот отправляется искать царской милости в Петербурге, который, в описании Почтмейстера, приобретает полусказочные черты — «сказочная Шахерезада», «Семирамида». В описании царственной роскоши Петербурга, показанной глазами впервые увидевшего ее героя («проносится заметная суета, как эфир какой-нибудь тонкий»), и особенно в описании правительственного здания на Дворцовой набережной пародийно повторен образ Петербурга и Дворца, какими их видит Вакула-кузнец в повести «Ночь перед Рождеством». Но если там герою сопутствовала поистине сказочная удача, то здесь визит к «министру или вельможе», в котором легко угадываются черты графа Аракчеева, дает К. К. лишь ложную надежду.
На радостях отобедав в трактире, как «в Лондоне» (водка, котлеты с каперсами, пулярка) и потратив почти все деньги, К. К. вновь является во Дворец за обещанной чтобы услышать то, что отныне он будет слышать каждодневно: ждите. С одной «синюхой» в кармане, отчаявшийся, униженный, как может быть унижен только нищий посреди всеобщей роскоши, К. К. «неотвязным чертом» прорывается к Вельможе-Министру и дерзко требует оказать-таки В ответ на это «его, раба Божия, схватили, судырь ты мой, да в тележку» — и с фельдъегерем отправили вон из столицы. Доставленный в свою далекую губернию, К. К., по словам Почтмейстера, воскликнул: «Я найду средства!» — и канул в «эдакую Лету». А через два месяца в рязанских лесах объявилась шайка разбойников, атаманом которых был не кто иной... — и тут рассказчику напоминают, что у Чичикова и руки и ноги на месте. Почтмейстер хлопает рукой по лбу, обзывает себя телятиной, безуспешно пытается вывернуться (в Англии столь совершенная механика, что могут сделать деревянные ноги) — все напрасно. История о К. К. как бы уходит в песок, ничего не проясняя в вопросе о том, кто же такой Чичиков.
Но образ К. К. лишь кажется случайным, «беззаконным», вставным, а легенда о нем — никак сюжетно не мотивированной.
Тема нищего дворянина, безденежного капитана, «черт знает откуда» взявшегося, возникает уже в 6-й главе, где жадный Плюшкин жалуется Чичикову на соседа-капитана, который любит наезжать в гости. «Говорит, родственник: «У себя дома есть, верно, нечего, так вот он и шатается». Но еще раньше сам Чичиков, уезжая от Ноздрева, мысленно «отделывает» его, как плут-ямщик бывает отделан «каким-нибудь езжалым, опытным капитаном». Позже, в главе 10-й, во время болезни, Чичиков обрастет бородой, подобно К. К., в главе 11 имя К. К. словно нечаянно «аукнется» в жизненном наказе чичиковского отца: «копи Копейку». Что же до образа «разбойника», то еще в 9-й главе «просто приятная дама» и «дама, приятная во всех отношениях» предполагают в Чичикове кого-то «вроде Ринальда Ри-нальдина», знаменитого героя романа X. Вульпиуса о разбойнике.