Как меняется внутреннее состояние лирического героя по мере развития сюжета фрагмента.сочинение 5-10 в сто сорок солнц закат пылал, в июль катилось лето, была жара, жара плыла - на даче было это. пригорок пушкино горбил акуловой горою, а низ горы - деревней был, кривился крыш корою. а за деревнею - дыра, и в ту дыру, наверно, спускалось солнце каждый раз, медленно и верно. а завтра снова мир залить вставало солнце ало. и день за днем ужасно злить меня вот это стало. и так однажды разозлясь, что в страхе все поблекло, в упор я крикнул солнцу: «слазь! довольно шляться в пекло! » я крикнул солнцу: «дармоед! занежен в облака ты, а тут — не знай ни зим, ни лет, сиди, рисуй плакаты! » я крикнул солнцу: «погоди! послушай, златолобо, чем так, без дела заходить, ко мне на чай зашло бы! » что я наделал! я погиб! ко мне, по доброй воле, само, раскинув луч-шаги, шагает солнце в поле. хочу испуг не показать - и ретируюсь задом. уже в саду его глаза. уже проходит садом. в окошки, в двери, в щель войдя, валилась солнца масса, ввалилось; дух переведя, заговорило басом: «гоню обратно я огни впервые с сотворенья. ты звал меня? чаи гони, гони, поэт, варенье! » слеза из глаз у самого - жара с ума сводила, но я ему - на самовар: «ну что ж, садись, светило! » черт дернул дерзости мои орать ему,- сконфужен, я сел на уголок скамьи, боюсь — не вышло б хуже! но странная из солнца ясь струилась,- и степенность забыв, сижу, разговорясь с светилом постепенно. про то, про это говорю, что-де заела роста, а солнце: «ладно, не горюй, смотри на вещи просто! а мне, ты думаешь, светить легко. - поди, попробуй! - а вот идешь - взялось идти, идешь — и светишь в оба! » болтали так до темноты - до бывшей ночи то есть. какая тьма уж тут? на «ты» мы с ним, совсем освоясь. и скоро, дружбы не тая, бью по плечу его я. а солнце тоже: «ты да я, нас, товарищ, двое! пойдем, поэт, взорим, вспоем у мира в сером хламе. я буду солнце лить свое, а ты — свое, стихами». стена теней, ночей тюрьма под солнц двустволкой пала. стихов и света кутерьма сияй во что попало! устанет то, и хочет ночь прилечь, тупая сонница. вдруг — я во всю светаю мочь - и снова день трезвонится. светить всегда, светить везде, до дней последних донца, светить - и никаких гвоздей! вот лозунг мой и солнца!
в июль катилось лето,
была жара,
жара плыла -
на даче было это.
Пригорок Пушкино горбил
Акуловой горою,
а низ горы -
деревней был,
кривился крыш корою.
А за деревнею -
дыра,
и в ту дыру, наверно,
спускалось солнце каждый раз,
медленно и верно.
А завтра
снова
мир залить
вставало солнце ало.
И день за днем
ужасно злить
меня
вот это
стало.
И так однажды разозлясь,
что в страхе все поблекло,
в упор я крикнул солнцу:
«Слазь!
довольно шляться в пекло!»
Я крикнул солнцу:
«Дармоед!
занежен в облака ты,
а тут — не знай ни зим, ни лет,
сиди, рисуй плакаты!»
Я крикнул солнцу:
«Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела заходить,
ко мне
на чай зашло бы!»
Что я наделал!
Я погиб!
Ко мне,
по доброй воле,
само,
раскинув луч-шаги,
шагает солнце в поле.
Хочу испуг не показать -
и ретируюсь задом.
Уже в саду его глаза.
Уже проходит садом.
В окошки,
в двери,
в щель войдя,
валилась солнца масса,
ввалилось;
дух переведя,
заговорило басом:
«Гоню обратно я огни
впервые с сотворенья.
Ты звал меня?
Чаи гони,
гони, поэт, варенье!»
Слеза из глаз у самого -
жара с ума сводила,
но я ему -
на самовар:
«Ну что ж,
садись, светило!»
Черт дернул дерзости мои
орать ему,-
сконфужен,
я сел на уголок скамьи,
боюсь — не вышло б хуже!
Но странная из солнца ясь
струилась,-
и степенность
забыв,
сижу, разговорясь
с светилом
постепенно.
Про то,
про это говорю,
что-де заела Роста,
а солнце:
«Ладно,
не горюй,
смотри на вещи просто!
А мне, ты думаешь,
светить
легко.
- Поди, попробуй! -
А вот идешь -
взялось идти,
идешь — и светишь в оба!»
Болтали так до темноты -
до бывшей ночи то есть.
Какая тьма уж тут?
На «ты»
мы с ним, совсем освоясь.
И скоро,
дружбы не тая,
бью по плечу его я.
А солнце тоже:
«Ты да я,
нас, товарищ, двое!
Пойдем, поэт,
взорим,
вспоем
у мира в сером хламе.
Я буду солнце лить свое,
а ты — свое,
стихами».
Стена теней,
ночей тюрьма
под солнц двустволкой пала.
Стихов и света кутерьма
сияй во что попало!
Устанет то,
и хочет ночь
прилечь,
тупая сонница.
Вдруг — я
во всю светаю мочь -
и снова день трезвонится.
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить -
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой
и солнца!