Стихотворение было написано в 1835 году.
Поздний Пушкин достигает удивительной духовной просветленности в прозе и в лирическом творчестве. Исчезает восторг перед мятежной красотой чувственных страстей, уходят темные тучи и метели суетных земных тревог, появляется умиленное созерцание духовной красоты в природе и в человеке.
Как природа очищается и обновляется в грозовом ненастье, так и душа (в стихотворении ее символизирует образ тучи), проходя через бурные чувственные искушения, обновляется и возрождается, приобщается к гармонии и красоте окружающего мира. В стихотворении «Туча» Пушкин радостно приветствует эту гармонию, это душевное просветление:
Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освежилась, и буря промчалась,
И ветер, лаская листочки древес,
Тебя с успокоенных гонит небес.
Городничий, как человек, начавший службу с низших чинов, не стесняется произносить грубости даже в присутствии жены. Например, в сцене с купцами его речь изобилует такими выражениями, как «задать перца», «самоварники», «аршинники», «архиплуты», «протобестии», «надувайлы мирские», «семь чертей и одна ведьма вам в зубы», «ах ты, рожа», «разопрёт тебе брюхо», «плевать на твою голову» и т.д. В финальной сцене комедии он говорит: «узлом бы всех завязал, в муку бы стёр, да к чёрту в подкладку! В шапку туды ему…», «Ничего не вижу! Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, больше ничего», употребляет такие выражения, как «кукиш с маслом», «сплетники городские, лгуны проклятые, трещотки проклятые, сороки короткохвостые» (по отношению к Добчинскому и Бобчинскому). С чиновниками он говорит на канцелярско-чиновничьем языке, он употребляет такие выражения, как «сообщить (…) известие» «ассигнована сумма», «от этого только убыток казне». С подчинёнными же у него разговор другой: «А который будет недоволен, я тому после покажу такого неудовольствия!», «А вы — стоять на крыльце и ни с места!», «Эк как каркнула ворона! (дразнит его) „Был по приказанию“… Как из бочки, так и рычит!». С Хлестаковым, которого он принимает за ревизора, он любезен и категоричен: «не угодно ли», «если вам будет угодно», «не извольте беспокоиться», и т.д. Даже с Осипом (у которого будет не лишним выпытать о нравах и привычках хозяина) он чрезвычайно любезен, называет его «другом», «любезным», и не забывает дать ему «пару целковых на чай», а за тем «сверх того и на баранки». Не прочь городничий прибегнуть и к сентенциям: «Оно чем больше ломки, тем больше означает деятельность градоправителя», «Оно конечно, Александр Македонский — герой, но зачем же стулья ломать?». В минуты сильного волнения он может допустить и оговорки: «Пусть каждый возьмёт в руки по улице… чёрт возьми, по улице, по метле!». Не прочь он похвастать и некоторыми знаниями, когда упоминает об «ассириянах», «вавилонянах», об Александре Македонском. Иногда может проскользнуть и иностранное слово: «А вот посмотрим, что будет после фриштика да бутылки-толстобрюшки».
