ем письме к Татьяне Онегин сожалеет об упущенных возможностях, говорит о том, что в свое время не посмел поверить «искре нежности» от Татьяны, к тому же печальные обстоятельства, связанные с гибелью Ленского, послужили причиной их расставания. Онегин откровенно признаётся, что он считал, познакомившись с Татьяной, что «вольность и покой» заменят ему семейное счастье, но он ошибался в этом:
Я думал, вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан.
Онегин понимает, что его письмо может неприятно задеть чувства Татьяны, ведь она замужем за важным человеком, благодаря которому и сама занимает высокое положение в обществе. Но он не теряет надежду на ее благосклонность, говоря ей о своей любви и преданности, подбирая самые красивые слова тронуть сердце любой женщины:
Нет, поминутно видеть вас,
Повсюду следовать за вами,
Улыбку уст, движенье глаз
Ловить влюбленными глазами,
Внимать вам долго, понимать
Душой все ваше совершенство,
Пред вами в муках замирать,
Бледнеть и гаснуть… вот блаженство!
Онегин говорит о совершенстве Татьяны, признаваясь в том, что испытывает настоящие муки любви.
Теперь он не тот самовлюбленный красавец, который легко мог отвергнуть любовь девушки, в своем обращении к Татьяне он предстает перед читателями как поверженный любовью, как несчастный и одинокий человек, так и не сумевший найти своего счастья. Он раскаивается в том, что в своё время когда-то не оценил чувств Татьяны и отверг ее любовь, считая тогда, что он не создан «для блаженства». В письме он обращается к Татьяне не как к той нежной девушке, которую знал раньше, а как к важной и уважаемой даме с гордым взглядом, как к женщине из высшего общества. Именно к такой Татьяне у Онегина проснулась любовь, а это говорит о том, что, скорее всего, он был очарован именно ее положением в обществе, а не ей самой.
ответ: Я начал читать эту повесть в шесть часов вечера. И закончил её чтение в восемь часов. Тоже вечера. Того же самого дня. Сегодня.
Можно сколько угодно говорить о войне красивых и правильных слов. Можно писать о ней сердцещемительные и слёзовыжимательные книги. Можно снимать про войну цветные кинофильмы и раскрашивать фильмы чёрно-белые. Можно слагать и петь военные песни — маршевые, победные, лирические... разные. Можно рассказывать про неё анекдоты и ржать над приключениями удачливого и вороватого Прапорщика. Многое, что можно делать в связи с войной. Но всё это только если ты сам там не был. Если это не тебя убили в бою под бывшим советским городом Грозным, и если это не ты сгорел в бэтээре заживо. И если это не тебя потом кололи сверх всякой меры промедолом жалостливые медсестрички военного госпиталя. И если это не ты отдаёшь соседке последнее сохранившееся в доме зеркало, и это не тебя зовут, чтобы пятилетний мальчонка перестал капризничать и немедленно лёг спать, испугавшись того, что у всех называется Лицом, и что у тебя заменяет красный комок мяса.
Всего-навсего сто одиннадцать страниц электронно-чернильного и довольно крупного шрифта. И вся жизнь двадцатилетнего парня. С карандашом в руке. И с сердцем в груди. С живым сердцем...
Подойдет?
исторические песни воспевают обычно подвиги, пэтому здесь больше всего патриотическое настроение