топтыгин первый так хотел попасть на скрижали , что забыл о том, что умел берлоги строить, а «все на одно поворачивал: «кро- вот чего нужно! » лев за эту жажду крови произвел медведя в майорский чин и отправил в дальний лес воеводой. только прибыл — решил назавтра кровопролитие учинить. а в ожидании выпил ведро водки и улегся на полянке спать. на беду летел мимо чижик, принял медведя за чурбан, сел на него и запел. медведь с похмелья и не разобрался, что это за «внутренний супостат», а просто взял и съел чижика.
за это чересчур уж мелкое злодейство стал топтыгин посмешищем всего леса. и ворона, и лягушка, и даже комар дразнили его из-за кустов: «дурень ты, дурень! чижика съел! » медведь, чтобы оправдаться в глазах начальства, разрушил ночью типографию, а «произведения ума человеческого в отхожую яму закопал». но было уже лев не поверил, что способен на такие подвиги тот самый топтыгин, «которой маво любимова чижика сиел! » (автор воспроизводит безграмотную орфографию льва).
топтыгин 2-й
в другой лес был послан другой воевода, тоже топтыгин. тот решил начать с крупных злодеяний, но не было в том лесу ни типографии, ни университета, ни академиков — всех уже до топтыгина уничтожили. чем же отличиться? забрался медведь во двор к мужику, задрал лошадь, корову, свинью, пару овец и полез на крышу. гнилая крыша провалилась — попался медведь! облапил обломок бревна и ревет — упасть боится. мужики собрались и прикончили медведя: «ишь, анафема! перед начальством выслужиться захотел, а мы через это пропадать должны! »
с тех пор в лесной подразделение злодейств на блестящие и срамные (по величине) , и все злодейства стали считаться срамными.
топтыгин 3-й
третий топтыгин был поумней: он уразумел, что ни больших, ни малых злодеяний совершать не разрешается. прибыл в лес и залег в берлогу, о правах рассуждает: «даже у белки, и у той нынче права! дробину тебе в нос — вот какие твои права! » так размышляя, он на деле в не вступал — и все в лесу шло своим чередом. кто-то ел, кого-то ели — происходили «натуральные» злодейства. осознав, что и без него «злодейство само собой сделается», медведь решил выходить из берлоги только «для получения присвоенного содержания». порядки в лесу ни разу за это время нарушены не были. лев производил топтыгина все в более высокие чины: в подполковники, в полковники и
явились мужики с рогатиной, выгнали медведя из берлоги в поле. « и постигла его участь всех пушных зверей ».
Образ Дон Кихота стал вечным тоже благодаря своей универсальности: всегда и всюду есть благородные идеалисты, защитники добра и справедливости, которые отстаивают свои идеалы, но не в возможности реально оценить действительность. Возникло даже понятие «донкихотство» . Оно объединяет гуманистическое стремление к идеалу, энтузиазм, бескорыстие, с одной стороны, и наивность, чудачество, благосклонность к мечтаний и иллюзиям - из второго. Внутреннее благородство Дон Кихота объединяется с комизмом ее внешних проявлений. Он считает своим долгом страждущим. Избитый и поверженный теми, кому хотел прийти на он поднимается, вновь садится на своего тощего коня и вновь отправляется в путь всем, кто, как он считает, нуждается в его участии. О себе он думает меньше всего, его мысли и дела направлены на бескорыстную людям. И вот уже четыре столетия подряд человечество пытается разобраться, кто же такой Дон Кихот — мудрец или безумец? Великий критик В. Г. Белинский, замечал: «Каждый человек есть немножко Дон Кихот; но более всего бывают Дон Кихотами люди с пламенным воображением, любящею душою, благородным сердцем, даже сильною волею и с умом, но без рассудка и такта действительности» . «Вечные образы» в литературе освещают проблемы, которые всегда будут стоять перед человечеством, которые каждый человек решает для себя самая. Эти образы раскрывают и идеальные черты человеческой личности: ум и силу духу, свободолюбие и величие подвига у имени счастья людей.
Мцыри — человек, жаждущий жизни и счастья, стремящийся к людям, близким и родным по духу. Лермонтов рисует исключительную личность, наделенную мятежной душой, могучим темпераментом. Перед нами предстает мальчик, обреченный с детства на унылое монастырское существование, которое было совершенно чуждо его пылкой, пламенной натуре. Мы видим, что уже с самых юных лет Мцыри был лишен всего, что составляет радость и смысл человеческой жизни: семьи, близких, друзей, родины. Монастырь стал для героя символом неволи, жизнь в нем Мцыри воспринимал как плен. Окружающие его люди — монахи были враждебны ему, они не могли понять Мцыри. Они отняли у мальчика свободу, но стремление к ней убить не смогли. М. Ю. Лермонтов подчеркивает его выносливость, гордость, недоверчивость, «могучий дух» , который он унаследовал от предков. Полностью же характер героя раскрывается в его исповеди чернецу, которая составляет основу поэмы. За три дня своих скитаний Мцыри убедился в том, что человек рожден свободным, что он «быть бы мог в краю отцов не из последних удальцов» . Перед юношей впервые раскрылся мир, который был недосягаем для него в монастырских стенах. Мцыри обращает внимание на каждую предстающую его взору картину природы. А красота и великолепие Кавказа просто ослепляют героя, в его памяти сохраняются «пышные поля, холмы, покрытые венцом древ, разросшихся кругом» , «горные хребты, причудливые, как мечты» . Яркость красок, многообразие звуков, великолепие беспредельно голубого свода ранним утром — все это богатство пейзажа наполнило душу героя ощущением слияния с природой.
На первый взгляд может показаться, что герой потерпел поражение. Но это не так. Ведь он не побоялся бросить вызов своему монастырскому существованию и сумел прожить жизнь именно так, как хотел — в боренье, поиске, в стремлении к свободе и счастью. Мцыри одерживает нравственную победу. Таким образом, счастье и смысл жизни главного героя поэмы заключается в преодолении духовной тюрьмы, в страсти к борьбе и свободе, в стремлении стать хозяином, а не рабом судьбы.
ответ:
топтыгин 1-й
топтыгин первый так хотел попасть на скрижали , что забыл о том, что умел берлоги строить, а «все на одно поворачивал: «кро- вот чего нужно! » лев за эту жажду крови произвел медведя в майорский чин и отправил в дальний лес воеводой. только прибыл — решил назавтра кровопролитие учинить. а в ожидании выпил ведро водки и улегся на полянке спать. на беду летел мимо чижик, принял медведя за чурбан, сел на него и запел. медведь с похмелья и не разобрался, что это за «внутренний супостат», а просто взял и съел чижика.
за это чересчур уж мелкое злодейство стал топтыгин посмешищем всего леса. и ворона, и лягушка, и даже комар дразнили его из-за кустов: «дурень ты, дурень! чижика съел! » медведь, чтобы оправдаться в глазах начальства, разрушил ночью типографию, а «произведения ума человеческого в отхожую яму закопал». но было уже лев не поверил, что способен на такие подвиги тот самый топтыгин, «которой маво любимова чижика сиел! » (автор воспроизводит безграмотную орфографию льва).
топтыгин 2-й
в другой лес был послан другой воевода, тоже топтыгин. тот решил начать с крупных злодеяний, но не было в том лесу ни типографии, ни университета, ни академиков — всех уже до топтыгина уничтожили. чем же отличиться? забрался медведь во двор к мужику, задрал лошадь, корову, свинью, пару овец и полез на крышу. гнилая крыша провалилась — попался медведь! облапил обломок бревна и ревет — упасть боится. мужики собрались и прикончили медведя: «ишь, анафема! перед начальством выслужиться захотел, а мы через это пропадать должны! »
с тех пор в лесной подразделение злодейств на блестящие и срамные (по величине) , и все злодейства стали считаться срамными.
топтыгин 3-й
третий топтыгин был поумней: он уразумел, что ни больших, ни малых злодеяний совершать не разрешается. прибыл в лес и залег в берлогу, о правах рассуждает: «даже у белки, и у той нынче права! дробину тебе в нос — вот какие твои права! » так размышляя, он на деле в не вступал — и все в лесу шло своим чередом. кто-то ел, кого-то ели — происходили «натуральные» злодейства. осознав, что и без него «злодейство само собой сделается», медведь решил выходить из берлоги только «для получения присвоенного содержания». порядки в лесу ни разу за это время нарушены не были. лев производил топтыгина все в более высокие чины: в подполковники, в полковники и
явились мужики с рогатиной, выгнали медведя из берлоги в поле. « и постигла его участь всех пушных зверей ».