Какие детали писателю показать будничную жизнь города ( лица людей, звуки и краски) согласны ли вы с тем что картина построена на контрасте докажите это текстом
1)он не дает имен потому что хочет показать, что солдаты без имени, которых никто не знает и никогда не запомнит сделали для росси больше чем именитые офицеры 2)может толстой хочет чтобы читатель почувствовал себя там, на поле боя (но на счет этого ответа не уверена) 3)да, толстой служил в севастополе 2) онг гордится непобедимым патриотизмом, тем что сплотившись между собой все, и военные и мечстные жители все таки одержали победу и отстояли севастополь 3)суть этих расказов в том чтобы показать войну во всем обличае, с кровью, грязью, ужасом а не батальными орденами и подвигами. 4) толстой описывает что людей в городе уже не волнуют звуки близко бомб, выстрелы и тому подобные вещи, разбросаные кругом трупы, для них это все стало обыденнымкак-то так : 3
1. Остап и Андрий - сыновья Тараса Бульбы. 2. Различие Остапа и Андрия: а) Внешность; б) Отношение к учебе в брусев; в) Поведение в брусе; г) Отношение к военному делу; д) Отношение к товарищам; е) Отношение товарищей к ним; ж)Смерть Остапа и Андрия. 3. Отношение к героям. В повести Тараса Бульбы первыми героями повести стали Остап и Андрий. Когда им исполнялось 12 лет их родители отдали в Киевскую академию. Два брата, но у них разные взгляды на жизнь, разные характеры. Старший, Остап, с детских лет отличался «тяжелым и сильным характером». Он не хотел учиться, учеба казалась ему скучной и неинтересной. Четыре раза закапывал в землю свой букварь. Только под угрозой отца он остался в бурсе. Остап чтил традиции дедов и отцов и мечтал продолжить их. Поэтому он принимает обычаи и принципы запорожского быта. Он был надежным товарищем, всегда одним из первых, «приходивших под знамена предприимчивого бурсака, и никогда, ни в каком случае, не выдавал своих товарищей». Остап никогда не просил о помиловании. Смутить его и заставить склонить голову могли только слезы матери, они «душевно трогали его». Остап видит мир суровым и простым. Есть враги и друзья, свои и чужие. Его не интересует политика, он прямодушный, отважный, верный и суровый воин. Младший его брат Андрий - полная противоположность Остапу. Он охотно и без напряжения учился в бурсе, был изобретательнее своего брата. В бурсе он часто затевал всяческие авантюры и ловко уходил от наказания. Андрий выделялся среди товарищей по бурсе своей смышлёностью, ловкостью и силой, его часто выбирали предводителем «довольно опасного предприятия». Характером Андрий тоже отличался. Он был мягче брата, более романтичен, тонко чувствовал красоту. Часто он бродил по тихим улочкам, мечтал, любовался цветущими вишневыми садами. Он наделен более важным качеством — смелостью совершать самостоятельные поступки. С самой ранней юности Андрий начал ощущать «потребность любви». Полюбив польскую женщину Андрий готов ей служить до последней капли крови и совершив преступление, переходит на сторону врага. Ради любви он согласился оставить: дом, родных, друзей, отчизну. Для себя он посчитал более важным любимую девушку и из-за любви предает свою Родину. Два брата стали врагами и погибли братья разной смертью. Остапа казнили поляки, сожгли заживо. Даже на костре он не дрогнул, лишь искал глазами отца, хотел, чтобы тот знал, что не посрамил сын казацкой славы, не уронил своей чести. А Андрия убил родной отец, не вынесший позора сына. Один погиб за Родину, другой – за свою любовь. Можно по-разному относиться к Остапу и Андрию, но нельзя не признать, что их судьбы одинаково трагичны.
...суровая сказка, хорошо рассказанная добрым, но мучительно правдивым гением.
Заглавием своей книги Горький явно кивает Толстому, дружески, но чуть насмешливо. Передо мной лежат две книги, очень похожие: посреди однотонной обложки крупно написано слово «Детство». Одна книга библиотечная, заклеена скотчем, даже имени автора не видно. Так что просто — детство. Два детства лежат передо мной. Кладу руку на книгу Толстого, и кажется, что она гладкая, как весенний лист, как старинная полированная столешница, как тёплый лошадиный бок или рукав шёлкового платья. Счастливая, невозвратимая пора. Трогаю книгу Горького. Ой, больно! Жжёт и колется. Раскалённое железо, щёлочь, мокрой розгой наотмашь. Невольно задаёшься вопросом: а было ли детство? А может, детства-то и не было? Однако самая главная разница между этими настолько разными «Детствами», мне кажется, вот в чём. Повествователь у Толстого — взрослый, он оглядывается на затуманенным слезой умиления взором и себя самого видит как бы издалека и сверху. Повествователь у Горького — и есть сам ребёнок, Лексей, Олёша, Лёня, пермяк-солёны уши, голуба душа. Именно и только его чистый взгляд, неутомимый интерес к людям, тонкое сочувствование даже такому, чего пока не понять умишком, освещает всю эту тараканью тьму удивительным светом. Так и выходит, что детство — это не уходящая пора слёз умиления, шалостей и сластей по праздникам, а нечто большее, особое состояние, девство души и сознания. Состояние, когда вокруг не люди, а сказочные богатыри, царевичи, говорящие медведицы — большие, удивительные, сильные существа, несмотря на всю их ничтожность, уныние и слабость. А ещё: представляете ли вы себе, сколько на самом деле в этой книге скрыто детств? «Я сама на всю жизнь сирота!» — это мать. «Я, гляди, на четырнадцатом году замуж отдана, а к пятнадцати уж и родила» — это бабушка. «Меня так обижали, что, поди-ка, сам господь бог глядел — плакал!» — дед-мучитель. Рядом с ребёнком все большие становятся по-детски открытыми, настоящими, отпускают на волю исстрадавшуюся душу и рассказывают то, чего самим себе говорить побоялись бы. Тут в этой маленькой книге открывается ещё один потайной простор: невольно окидываешь взглядом всех, о ком здесь рассказано, а мыслью охватываешь всех, о ком не рассказано, — и понимаешь, что всякий и каждый из этих тёмных и злых людей вырос из собственного детства, которое, поди, тоже было не менее тёмным и злым. Ох ты, Русь, мутный взгляд исподлобья. Что всё это за грязь? Откуда вся эта боль? К чему вся эта сила? Долго спустя я понял, что русские люди, по нищете и скудости жизни своей, вообще любят забавляться горем, играют им, как дети, и редко стыдятся быть несчастными.
