В начале первой главы, описывая приезд Чичикова в город NN, повествователь замечает: «Въезд его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем».
Определение «русские мужики» кажется здесь несколько неожиданным. Ведь с первых слов поэмы ясно, что ее действие происходит в России, следовательно, пояснение «русский», по крайней мере, тавтологично. На это первым в научной литературе обратил внимание С. А. Венгеров. «Какие же другие могли быть мужики в русском губернском городе? Французские, немецкие?.. Как могло зародиться в творческом мозгу бытописателя такое ничего не определяющее определение"?»
Обозначение национальности проводит черту между рассказчиком-иностранцем и чуждым ему местным населением, бытом, обстановкой и т. д. В аналогичной ситуации, считает Венгеров, находился автор «Мертвых душ» по отношению к русской жизни, «...русские мужики» бросают яркий свет на основу отношения Гоголя к изображаемому им быту как к чему-то чуждому, поздно узнанному и потому бессознательно этнографически окрашенному».
Поручили мне написать сочинение на тему: "Дело мастера боится". Я сначала испугался: не писатель же. Но потом, немного успокоившись, стал думать и представлять, о чем можно было бы написать, о чем напишут другие ученики в нашем классе. Девчонки, наверно, будут писать, как было страшно начинать вязать шарфик или вышивать платочек, но потом взялись и всё у них хорошо получилось, потому что они старались и всё делали так, как учила мама или руководительница кружка. Мальчишки вспомнят историю с какой-нибудь поломанной табуреткой на даче: взялся сам отремонтировать - и всё получилось. Да и я сам припоминаю, как мама попросила грядку вскопать (можешь придумать любое другое дело) , я представлял сначала, что это очень тяжело, потом, что не смогу правильную глубину выбрать, потом, что лопата тяжеленная. Начинал с неохотой и ленью, но потом втянулся, очень даже понравилось чувствовать силу своих мышц, видеть площадку земли, готовую принять в себя семена какой-нибудь морковки или рассаду клубники. Стал предствлять, как земля начинает кормить ростки и семена, стало интересно и увлекательно. Дело сделал быстро и хорошо. Вот, оказывается, оно меня, мастера, и боялось! (Можно рассказать ещё какую-нибудь подобную историю) . Но самое главное, когда я перечитал, то, что написал, понял: я написал сочинение! Вот оно, то самое дело, которое мне нужно было сделать, но не было уверенности, что получится хорошо. Но я взялся, и у меня получилось хорошее, на мой взгляд, сочинение. Стоит только постараться! Дело мастера-то боится!
Я сначала испугался: не писатель же. Но потом, немного успокоившись, стал думать и представлять, о чем можно было бы написать, о чем напишут другие ученики в нашем классе. Девчонки, наверно, будут писать, как было страшно начинать вязать шарфик или вышивать платочек, но потом взялись и всё у них хорошо получилось, потому что они старались и всё делали так, как учила мама или руководительница кружка. Мальчишки вспомнят историю с какой-нибудь поломанной табуреткой на даче: взялся сам отремонтировать - и всё получилось. Да и я сам припоминаю, как мама попросила грядку вскопать (можешь придумать любое другое дело) , я представлял сначала, что это очень тяжело, потом, что не смогу правильную глубину выбрать, потом, что лопата тяжеленная. Начинал с неохотой и ленью, но потом втянулся, очень даже понравилось чувствовать силу своих мышц, видеть площадку земли, готовую принять в себя семена какой-нибудь морковки или рассаду клубники. Стал предствлять, как земля начинает кормить ростки и семена, стало интересно и увлекательно. Дело сделал быстро и хорошо. Вот, оказывается, оно меня, мастера, и боялось! (Можно рассказать ещё какую-нибудь подобную историю) . Но самое главное, когда я перечитал, то, что написал, понял: я написал сочинение! Вот оно, то самое дело, которое мне нужно было сделать, но не было уверенности, что получится хорошо. Но я взялся, и у меня получилось хорошее, на мой взгляд, сочинение. Стоит только постараться! Дело мастера-то боится!
В начале первой главы, описывая приезд Чичикова в город NN, повествователь замечает: «Въезд его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным; только два русские мужика, стоявшие у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к экипажу, чем к сидевшему в нем».
Определение «русские мужики» кажется здесь несколько неожиданным. Ведь с первых слов поэмы ясно, что ее действие происходит в России, следовательно, пояснение «русский», по крайней мере, тавтологично. На это первым в научной литературе обратил внимание С. А. Венгеров. «Какие же другие могли быть мужики в русском губернском городе? Французские, немецкие?.. Как могло зародиться в творческом мозгу бытописателя такое ничего не определяющее определение"?»
Обозначение национальности проводит черту между рассказчиком-иностранцем и чуждым ему местным населением, бытом, обстановкой и т. д. В аналогичной ситуации, считает Венгеров, находился автор «Мертвых душ» по отношению к русской жизни, «...русские мужики» бросают яркий свет на основу отношения Гоголя к изображаемому им быту как к чему-то чуждому, поздно узнанному и потому бессознательно этнографически окрашенному».