услане и Людмиле» существует большая научная литература. В ней детально освещен вопрос об отношении первой поэмы Пушкина и к рыцарским поэмам Ариосто и других поэтов эпохи Возрождения, и к опытам русской богатырско-сказочной поэмы и оперы конца XVIII — начала XIX века, в том числе богатырско-сказочным поэмам Радищева и Карамзина. Важнее подчеркнуть другое. Уже Жуковский в "Послании Воейкову" (1814) выдвинул в противовес тяжелой и громоздкой риторической эпопее эпохи классицизма, повествующей о деяниях официальных героев русской истории - царей и полководцев, как более эффективный и верный путь к решению задач русской национальной поэмы-эпопеи программу поэмы, построенной на материале русской волшебной сказки, свободно сочетающемся с восходящими к русским былинам элементами национально-героического повествования. Именно по этому пути, как верно указал Б. В. Томашевский, шел молодой Пушкин в "Руслане и Людмиле".
Холодной условности и риторичности эпопеи классицизма Пушкин противопоставил мир русских былин, волшебных сказок и лубочных повестей, сохранивший в сложном, переработанном по законам народного творчества и близком вкусам широкого народного читателя виде исторические «преданья старины глубокой». Причем задача, которую поставил перед собой Пушкин, состояла не в том, чтобы создать историческую дистанцию между героями поэмы и читателем, их чувствами и переживаниями, но постараться максимально сблизить героев и читателя друг с другом. Сказочные герои поэмы — Руслан и Людмила, Финн, волшебница Наина, Черномор и другие — не подняты высоко над уровнем обычных человеческих судеб, чувств, переживаний, поступков, они показаны в поэме, пользуясь позднейшим выражением поэта, как бы "домашним образом", со всеми присущими им слабостями. Это позволило Пушкину, не поступаясь привычными мотивами и традиционными законами построения народной сказки и сообщая поэме условный колорит русской старины, предельно очеловечить образы ее героев, сделать их живыми не только для своего, но и для будущих поколений. Все это дало полное право поэту (вопреки мнению ряда позднейших исследователей) в прологе к своей поэме (1828) охарактеризовать ее сюжет и образную ткань как сплетение излюбленных, традиционных мотивов, почерпнутых из мира русской сказки и национального предания.
В «Руслане и Людмиле» поэт сумел и в освещении героев поэмы и их судеб, и в лирических отступлениях выразить то «веселое лукавство ума» и «насмешливость» (не мешающие глубокому интересу и участию, которые читатель сохраняет на всем протяжении поэмы к героям и их переживаниям), которые Пушкин считал одной из характерных черт исторически сложившегося, получившего отражение в народной сказке, анекдоте, пословице, прибаутке и в живой речи народа русского народного самосознания. То же «веселое лукавство ума» мы узнаем в «Руслане и Людмиле».
Поэма «Руслан и Людмила» была первым важнейшим шагом Пушкина на пути его становления как русского национального поэта. Именно поэтому она была восторженно воспринята его старшими и младшими современниками (вплоть до М.И. Глинки). И именно решительный разрыв Пушкина в "Руслане и Людмиле" с традициями классицизма, щедрое обращение в поэме к миру народной сказки и к стихии «простонародного» языка вызвали неприятие поэмы консервативной критикой, которая обрушилась на нее с теми же упреками, которые она позднее адресовала «кучерской», по оценке любителей итальянской оперы, музыке Глинки.
Так там раньше были намеки, что жизнь его закончится трагически.Таким финалом писатель дает понять, что жизнь крестьянских детей полна опасностей, что, вынужденные трудиться родителям с малых лет, они нередко гибнут. А наибольшему риску, естественно, подвергаются самые смелые, решительные, активные, то есть именно такие, как Павлуша. Хорошо, что память об этом смышленом и привлекательном крестьянском мальчике сохранилась для всех, кто прочитал рассказ Ивана Сергеевича Тургенева «Бежин луг».