Внешность героя передается как самим Пушкиным, так и другими участниками произведения. По этим приметам Владимира Дубровского не найти ( так считает Троекуров) . Вот его портрет, выданный полицейским : " РОСТА середнего, лицом чист, бороду бреет, глаза имеет карие, ВОЛОСЫ русые, нос прямой ". Кирила Петрович помнит его ребенком, описание иное : "... А тогда он был кудрявый белокуренький мальчик. " Окружающие называют его лицо бледным, покрытым багровым румянцем. Помещицы. которых он грабит, видят его в черном свете. Лицо становится "страшным " после смерти отца, скулы " ходят" от волнения, а взгляд останавливается. Владимир Дубровский часто смущался, но при этом голос его - звучный. Наш герой предотвратил бунт крестьян, говоря уверенно , грамотно, убедительно. Ему поверили. Одет он был просто, носил фуражку. Внешность героя , вне всякого сомнения," говорит" о его высоких моральных качествах, романтическом восприятии действительности, умении искренне любить . Внешность напрямую связана с его поступками и не противоречит им.
Примечательна одна подробность. Фонвизин ни словом не обмолвился о том, был ли главный положительный герой его комедии помещиком. В уста Стародума вложена автором знаменательная фраза: “угнетать рабством себе подобных беззаконно”. Правда, как показывает общая идейная направленность "Недоросля", понятие “рабство” в сознании Фонвизина не покрывало собою понятия крепостного права... /.../ И тем не менее чрезвычайно характерно, что, заботясь о благосостоянии своей племянницы, Стародум не связывает его с владением крепостными душами. через стародума фонфизин высказывает свои мысли,свое отношеие к произошедшему.
Стародума можно рассматривать, как образ собирательный, воплощавший в себе не только черты самого Фонвизина, но и тех современников его, для которых приверженность к петровской “старине” была своеобразной формой неприятия екатерининской “новизны”. Уже последующему поколению было ясно, что созданный Фонвизиным образ уходит своими корнями в русскую историческую действительность. Прототипы ему отыскивались и среди сподвижников Петра I, и среди ближайшего окружения Фонвизина. /.../
