Восьмая глава романа начинается неожиданной встречей Татьяны и Евгения на одном из столичных торжественных званых вечеров. Онегин возвратился из дальних странствий и всех его знающих волнует вопрос: все тот же это Онегин, или он уже изменился? Но строкой «…Для всех он кажется чужим» автор подчеркивает, что как бы ни изменился его герой, для светского общества он все еще продолжает оставаться лишним, человеком, корчащим из себя «чудака».
Автор заступается за Онегина, отмечая, что это «чудачество» вызвано тем, что Евгений не представляет собой ординарную посредственность ужиться с окружающими. И тут же следует сатирическая обрисовка той посредственности, про которых в свете говорят: «NN – прекрасный человек». Потому и не было Евгению счастья, что он не оказался из числа таких посредственных любимчиков общества.
Несомненно, Евгений уже не тот, что был в начале первой главы. Он сильно эволюционировал, благодаря своим странствиям. Близко познал свою страну, прочитал и «из наших кой-кого». Да и встреча с Татьяной не бесследно для его души. Но, тем не менее, свое место в жизни все еще не найдено им.
А как же Татьяна? И в ее жизни произошли большие перемены. За эти три года, что она не виделась с Онегиным, произошло ее замужество с князем, переезд в столицу. Теперь перед нами не провинциальная барышня, а княгиня-аристократка. Но некоторые из ее черт, а именно присущая ей все время простота, сохранилась и по сей день и напоминает прежнюю Татьяну.
Очередная встреча изменившихся героев напоминает отчасти первую их встречу, но с изменившимися ролями. Теперь пробужденный Онегин любить по-настоящему искренно, теперь он шлет полное страсти письмо Татьяне, но та отвергает его. Не потому, что Татьяна больше не любит его, она полюбила его с первой их встречи, а потому, что умудренная жизнью Татьяна не может и не хочет переступать принятые ею раз и навсегда нравственные принципы. Она просит Онегина оставить ее, замужнюю женщину.
Автор оставляет Евгения при таких печальных нотах. Хотя перед Онегиным и вся жизнь впереди, но остается неизвестным дальнейшая его судьба. Да в этом уже и нет необходимости, если, по словам Белинского, известно, что такая богатая натура не смогла найти должного применения своей силе, а жизнь его осталась без смысла, равно так же как и произведение без конца.
«Тяжелый крест достался ей на долю...» — начало стихотворения. Здесь,
в первой строке, это еще только отвлеченное обозначение тягот, едва
обновленный житейский оборот («нести крест»). Но он в этом качестве не
остается, находит продолжение, на наших глазах материализуется, прямо
вызывает уже образ надмогильного креста, получает, так сказать, поддержку в
наглядности, развиваясь в мрачном, повторенном в четырех подряд строфах
рефрене: «Близка моя могила... Близка моя могила... Холодный мрак могилы...
Близка моя могила...». Слова последней строфы: «Как статуя прекрасна и
бледна, Она молчит...» — располагаются в ряду тех же ассоциаций. То, что
началось почти бытовым разговорным оборотом, завершилось скульптурным
образом, памятником ей и ее страданию. Как глубоки в своей неразрешимости
конфликт героев и признание правоты каждого из них!
Еще Чернышевский называл это некрасовское стихотворение лучшим
лирическим произведением на русском языке. Стихотворение - одно из самых
трагичных у Некрасова,— стихотворение высокого строя, который определен
прежде всего удивительным единством основного образа, осеняющего все
стихотворение,— образа креста. Он соответствует высоте страдания и
окончательного перед ликом близящейся смерти разговора.
Тяжелый крест достался ей на долю:
Страдай, молчи, притворствуй и не плачь;
Кому и страсть, и молодость, и волю —
Все отдала — тот стал ее палач!
Здесь отражен глубокий конфликт героев и признание правоты каждого из них.