Воспитанник новосибирской «Сибири» (тренер Виктор Николаевич Рогатин) и ярославского «Локомотива» (2003-2006 гг., тренер Сергей Николаевич Каневский). Победитель II зимней Спартакиады учащихся России в составе юношеской сборной региона «Центр», составленной на базе ярославского «Локомотива» (март, 2005 г., Нижний Тагил). Играл в команде ХК «Новосибирск» (2011-2013 гг.). В «Алтае» с лета 2013 года. Игровой номер 20.
– Отец мой, Евгений Николаевич, до 14 лет сам играл в хоккей в юношеских командах «Сибири» и во мне он видел свое продолжение, поэтому всегда брал с собой на хоккейные матчи «Сибири». Жили мы в Новосибирске на улице Кропоткина, не так далеко от Дворца спорта, что, в общем-то, и определило мой выбор. Отец поставил меня на коньки в шестилетнем возрасте на дворовой хоккейной коробке, а в семь лет привел в хоккейную школу «Сибири» к тренеру Виктору Николаевичу Рогатину. Тот очень удивился, когда услышал, что я хочу играть вратарем.
В его тренерской жизни еще не было такого случая, чтобы кто-то хотел не забивать шайбы, а ловить их.
– Обычно в ворота ставят тех, кто плохо катается или слаб физически, достаточно упитанных детей.
– Да, это так. Просто у меня к тому времени уже был свой хоккейный кумир – Константин Геннадьевич Капкайкин, в те годы игравший вратарем в «Сибири».
– А ты знаешь, что когда тебя еще не было, осенью 1987 года он играл в нашем «Моторе», а затем ушел в харьковское «Динамо»?
– Нет, этого я не знал. Я его увидел гораздо позднее и благодаря этому стал вратарем, о чем ни разу не Мне повезло, что я занимался до 12 лет у одного тренера – Рогатина, и меня никто не пытался уже переучивать.
– Как в то время обеспечивались юные хоккеисты «Сибири»?
– Почти весь спортинвентарь приобретался за счет родителей, поездки – тоже обеспечивались за счет родительской доли. В 90-е годы, наверное, везде в Сибири были такие трудности. Родители собирали деньги и приплачивали тренерам, так как у них низкие заработные платы. К примеру, в СДЮШОР «Сибири» мне в первый раз выдали перчатки и шлем только в 11 лет.
– Как относились родители к твоим занятиям хоккеем?
– Мама была против серьезных занятий хоккеем, а тем более переезда в другой город, понимая, что в первую очередь пострадает моя учеба, успеваемость. Учеба для нее была самым главным. Отец настаивал на продолжении тренировок.
Он до сих пор следит за моими хоккейными успехами и неудачами, критикует меня, хотя и не видит игр. Говорит, что много пропускаю шайб, хотя я и сам знаю – какие шайбы на моей совести, но я стараюсь их быстрее забыть и готовиться уже к следующим играм.
– Первыми тебя заметили хабаровчане?
– Да, я стал с ними ездить по турнирам в Казань, Череповец, Челябинск и т. д. Везде мы выглядели очень достойно, а сибирские команды обыгрывали без проблем. Играл основным вратарем и меня стали звать в Хабаровск, но я еще был очень маленьким и мама была против.
– Чем отличались условия в хабаровской команде?
– Другой подход совершенно, качественно иной уровень: питание, проживание в хороших гостиницах, спортинвентарь, отношение тренера к команде, в которой ему хотелось работать дальше.
– В детском возрасте во всех серьезных клубах команды приблизительно одного уровня и все зависит в большей степени от качественной работы тренера в конкретном турнире, в конкретное время, какой эмоциональный фон создаст тренер в команде.
– Он сам из Ангарска. Может быть, знал сибиряков лучше, их несгибаемый характер, настырность.
– Это в точку, но без его веры в меня, в «Локомотив» я бы не попал. Действительно, пахал на тренировках я много и сумел понравиться тренерам «Локомотива» по вратарям, «зацепился» и три года отыграл там, увидел настоящий классный хоккей. Мы играли на первенство Москвы вместе со всеми московскими командами, Воскресенском и Электросталью.
– Из тех ребят кто-то пробился в большой хоккей?
.
Этим в Ярославле отличались от других клубов просто на голову! В первый и второй год моего пребывания в Ярославле основным соперником для нас был ЦСКА, а на третий год – московский «Спартак», нашедший серьезных спонсоров. Команда спартаковцев просто на глазах усилилась со всей России. Помню, Кирилл Петров из «Ак Барса» тогда приехал, еще много сильных хоккеистов, и они заняли первое место. Вообще игра в сильной команде и все время за первое место, очень сильно меняет характер, закаляет его.
– А материальные стимулы были?
– В «Локомотиве» мы получали небольшие зарплаты, какие-то бонусы в рублях, если выигрывали. В 12 лет это было странно, но приятно. Что такое для пацана 1000 рублей, если шоколадка стоила 10 рублей? Конечно, мы ощущали себя взрослыми и самостоятельными.
– Таким образом вам пытались поднять самооценку?
– Согласен, ощущения особые, чем у других сверстников.
– В 2005 году ваша команда обыгрывала даже сборную Москвы на Спартакиаде школьников в Нижнем Тагиле со счетом 3:2.
Рассказ о бароне Мюнхгаузене мне интересен, я давно хотел прочитать про него, выдумка ли он, или же реальная личность. Такой находчивый выдумщик – всем нам знаком еще с детства. Но я знаю, что у книжного героя был прототип – настоящий барон Мюнхгаузен. И вот ,что я узнал, история рода Мюнхгаузенов идет из 12 века. Один рыцарь, уцелевший в сражении, дал роду новое имя – Мюнхгаузен, что означает «дом монаха». С этих пор на фамильном гербе рода Мюнхгаузенов присутствует монах с книгой и посохом. Также мне было интересно узнать, что в роду Мюнхгаузенов были и воины, и знатные вельможи. Например, полководец Хилмар фон Мюнхгаузен был известен в 17 веке, а вот в 18 веке почет и уважение заслужил Герлах Адольф фон Мюнхгаузен – министр Ганноверского двора , он основал Геттингенский университет. Но все же, о ком из Мюнхгаузенов написана книга? Да и это мне посчастливилось узнать. Оказывается, прототипом послужил Иероним Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен. Он родился 11 мая 1720 года недалеко от Ганновера, в одном старом поместье. Дом, в котором родился барон, сохранился до наших времен, сейчас там находится музей. А на реке Везер стоит красивая скульптура известного литературного персонажа. Его выдуманные рассказы и небылицы сначала волновали и будоражили умы жителей города, но потом все постепенно к ним привыкли и перестали на это обращать внимание.Я думаю, что в 21 веке ему было бы здорово и очень весело. Он заинтересовался бы самолетами, телефонами, компьютерами и другой чудо-техникой и опять начал бы что-то фантазировать и выдумывать. Такой уж у него характер и это мне очень нравится в нем. Без выдумок и шуток скучно было бы жить. Поэтому, мне так кажется, барон быстро тут бы адаптировался и привык к новшествам техники и уже не хотел бы никуда уезжать. В конечно было много интересного, но сейчас наука шагнула далеко вперед, все такое современное и даже развиваются нанотехнологии, что наверное, сначала было бы очень непонятно барону. Я предложил свозить его в Сколково, чтобы он увидел ощутимую разницу эпохи и нынешней.
Лермонтов служил на Кавказе дважды. В 1837 году не принимал участия в военных действиях, в 1840 году - пришлось. В 1840 поэт был участником войны против горцев. С одной стороны, он сочувствовал свободолюбивому народу, с другой - понимал, что только великая Россия может дать мир : " И божья благодать сошла на Грузию ! она цвела с тех пор в тени своих садов, не опасаяся врагов, за гранью дружеских штыков ". Лермонтов научился мыслить по -государственному, масштабно В 1837 Лермонтова чиновники хотели отправить на службу к Вельяминову, который должен был воевать за Кубанью. Лермонтов так бы легче заслужил прощение от царя. К тому же, намечался смотр в Геленжике. Но Лермонтов заболел и опоздал на этот смотр. Литературовед Андронников считает, что Лермонтов просто не хотел встречаться со своим гонителем Николаем Первым. Сей факт свидетельствует о вольнолюбивом и независимом характере поэта и верности идеалам юности. Кстати, экспедиция была отменена и Лермонтова отправили в полк, наблюдавший за одной из провинций. . Вскоре Лермонтов понял, что пользы от его службы никакой и подал в отставку. В 1840 году за дуэль с де Барантом Лермонтов сослали на Кавказ, и он участвовал в сражении с чеченцами. Лермонтов отказался от должности командира взвода и стал адъютантом у Галафеева. Адъютанты наблюдали за передвижениями противника и сами руководили боем. Видимо, Лермонтов не только пороха не боялся, но и был зорким, решительным , внимательным, ибо эти качества были необходимы для выполнения подобных операций.. Кстати, когда Михаил Юрьевич отказывался от командира взвода, он понимал, что не будет принимать участия в карательных операциях против чеченцев ( аулы после захвата вытаптывались казаками и поджигались, а руководили этим командиры). Лермонтов умел брать ответственность на себя. Когда был ранен сотник, Михаил Юрьевич стал руководить с успехом конным отрядом . Его должны были бы наградить золотой саблей и вернуть в гвардию, но император лично вычеркнул из списка.. Будучи по характеру воином, Лермонтов все же хотел честно заслужить отставку. Но далее была дуэль с Мартыновым и смерть. Подводя итоги, можно сказать, что Кавказ выковал личность поэта, расширил его знания и кругозор, сделал его настоящим борцом, бойцом, мужчиной.. Лермонтов одинаково владел и пером, и оружием, стремился к справедливости и был человеком чести.
– Отец мой, Евгений Николаевич, до 14 лет сам играл в хоккей в юношеских командах «Сибири» и во мне он видел свое продолжение, поэтому всегда брал с собой на хоккейные матчи «Сибири». Жили мы в Новосибирске на улице Кропоткина, не так далеко от Дворца спорта, что, в общем-то, и определило мой выбор. Отец поставил меня на коньки в шестилетнем возрасте на дворовой хоккейной коробке, а в семь лет привел в хоккейную школу «Сибири» к тренеру Виктору Николаевичу Рогатину. Тот очень удивился, когда услышал, что я хочу играть вратарем.
В его тренерской жизни еще не было такого случая, чтобы кто-то хотел не забивать шайбы, а ловить их.
– Обычно в ворота ставят тех, кто плохо катается или слаб физически, достаточно упитанных детей.
– Да, это так. Просто у меня к тому времени уже был свой хоккейный кумир – Константин Геннадьевич Капкайкин, в те годы игравший вратарем в «Сибири».
– А ты знаешь, что когда тебя еще не было, осенью 1987 года он играл в нашем «Моторе», а затем ушел в харьковское «Динамо»?
– Нет, этого я не знал. Я его увидел гораздо позднее и благодаря этому стал вратарем, о чем ни разу не Мне повезло, что я занимался до 12 лет у одного тренера – Рогатина, и меня никто не пытался уже переучивать.
– Как в то время обеспечивались юные хоккеисты «Сибири»?
– Почти весь спортинвентарь приобретался за счет родителей, поездки – тоже обеспечивались за счет родительской доли. В 90-е годы, наверное, везде в Сибири были такие трудности. Родители собирали деньги и приплачивали тренерам, так как у них низкие заработные платы. К примеру, в СДЮШОР «Сибири» мне в первый раз выдали перчатки и шлем только в 11 лет.
– Как относились родители к твоим занятиям хоккеем?
– Мама была против серьезных занятий хоккеем, а тем более переезда в другой город, понимая, что в первую очередь пострадает моя учеба, успеваемость. Учеба для нее была самым главным. Отец настаивал на продолжении тренировок.
Он до сих пор следит за моими хоккейными успехами и неудачами, критикует меня, хотя и не видит игр. Говорит, что много пропускаю шайб, хотя я и сам знаю – какие шайбы на моей совести, но я стараюсь их быстрее забыть и готовиться уже к следующим играм.
– Первыми тебя заметили хабаровчане?
– Да, я стал с ними ездить по турнирам в Казань, Череповец, Челябинск и т. д. Везде мы выглядели очень достойно, а сибирские команды обыгрывали без проблем. Играл основным вратарем и меня стали звать в Хабаровск, но я еще был очень маленьким и мама была против.
– Чем отличались условия в хабаровской команде?
– Другой подход совершенно, качественно иной уровень: питание, проживание в хороших гостиницах, спортинвентарь, отношение тренера к команде, в которой ему хотелось работать дальше.
– В детском возрасте во всех серьезных клубах команды приблизительно одного уровня и все зависит в большей степени от качественной работы тренера в конкретном турнире, в конкретное время, какой эмоциональный фон создаст тренер в команде.
– Он сам из Ангарска. Может быть, знал сибиряков лучше, их несгибаемый характер, настырность.
– Это в точку, но без его веры в меня, в «Локомотив» я бы не попал. Действительно, пахал на тренировках я много и сумел понравиться тренерам «Локомотива» по вратарям, «зацепился» и три года отыграл там, увидел настоящий классный хоккей. Мы играли на первенство Москвы вместе со всеми московскими командами, Воскресенском и Электросталью.
– Из тех ребят кто-то пробился в большой хоккей?
.
Этим в Ярославле отличались от других клубов просто на голову! В первый и второй год моего пребывания в Ярославле основным соперником для нас был ЦСКА, а на третий год – московский «Спартак», нашедший серьезных спонсоров. Команда спартаковцев просто на глазах усилилась со всей России. Помню, Кирилл Петров из «Ак Барса» тогда приехал, еще много сильных хоккеистов, и они заняли первое место. Вообще игра в сильной команде и все время за первое место, очень сильно меняет характер, закаляет его.
– А материальные стимулы были?
– В «Локомотиве» мы получали небольшие зарплаты, какие-то бонусы в рублях, если выигрывали. В 12 лет это было странно, но приятно. Что такое для пацана 1000 рублей, если шоколадка стоила 10 рублей? Конечно, мы ощущали себя взрослыми и самостоятельными.
– Таким образом вам пытались поднять самооценку?
– Согласен, ощущения особые, чем у других сверстников.
– В 2005 году ваша команда обыгрывала даже сборную Москвы на Спартакиаде школьников в Нижнем Тагиле со счетом 3:2.