Терек воет, дик и злобен, Меж утесистых громад, Буре плач его подобен, Слезы брызгами летят. Но, по степи разбегаясь, Он лукавый принял вид И, приветливо ласкаясь, Морю Каспию журчит:
"Расступись, о старец-море, Дай приют моей волне! Погулял я на просторе, Отдохнуть пора бы мне. Я родился у Казбека, Вскормлен грудью облаков, С чуждой властью человека Вечно спорить был готов. Я, сынам твоим в забаву, Разорил родной Дарьял И валунов им, на славу, Стадо целое пригнал".
Но, склонясь на мягкий берег, Каспий стихнул, будто спит, И опять, ласкаясь, Терек Старцу на ухо журчит:
"Я привез тебе гостинец! То гостинец не простой: С поля битвы кабардинец, Кабардинец удалой. Он в кольчуге драгоценной, В налокотниках стальных: Из Корана стих священный Писан золотом на них. Он угрюмо сдвинул брови, И усов его края Обагрила знойной крови Благородная струя; Взор открытый, безответный, Полон старою враждой; По затылку чуб заветный Вьется черною космой".
Но, склонясь на мягкий берег, Каспий дремлет и молчит; И, волнуясь, буйный Терек Старцу снова говорит:
"Слушай, дядя: дар бесценный! Что другие все дары? Но его от всей вселенной Я таил до сей поры. Я примчу к тебе с волнами Труп казачки молодой, С темно-бледными плечами, С светло-русою косой. Грустен лик ее туманный, Взор так тихо, сладко спит, А на грудь из малой раны Струйка алая бежит. По красотке-молодице Не тоскует над рекой Лишь один во всей станице Казачина гребенской. Оседлал он вороного, И в горах, в ночном бою, На кинжал чеченца злого Сложит голову свою".
Замолчал поток сердитый, И над ним, как снег бела, Голова с косой размытой, Колыхаяся, всплыла.
И старик во блеске власти Встал, могучий, как гроза, И оделись влагой страсти Темно-синие глаза.
Он взыграл, веселья полный — И в объятия свои Набегающие волны Принял с ропотом любви.
Тема воспитания и образования в дворянских семьях была одной из актуальных в России в начале XIX века. «В России домашнее воспитание есть самое недостаточное, самое безнравственное; ребенок окружен одними холопями, видит одни гнусные примеры, своевольничает или рабствует, не получает никаких понятий о справедливости, о взаимных отношениях людей, об истинной чести. Воспитание его ограничивается изучением двух или трех иностранных языков и начальным основанием всех наук, преподаваемых каким-либо нанятым учителем», — писал Пушкин.
Одним из первых проблему эту затронул Д. И. Фонвизин в комедии «Недоросль». С первой же реплики автор вводит нас в атмосферу русской помещичьей усадьбы. Мы знакомимся с госпожой Простаковой, ее супругом, сыном Митрофанушкой. В семье этой царит «матриархат». Госпожа Простакова, не отличаясь особым умом и образованностью, держит в подчинении все свое семейство. «При твоих глазах мои ничего не видят» ; _ благодушно заявляет господин Простаков, полностью принимая существующее положение дел. Достается от своенравной помещицы и слугам, и кормилице Митрофана, старой Еремеевне, и учителям сына, Кутейкину и Цыфиркину.
Сама же Простакова практически ничему не училась. Родители ее были «старинные люди», ее с братом «ничему не учили». «Бывало, добры люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу... Покойник-свет и руками, и ногами... Бывало, изволит закричать: прокляну ребенка, который что-нибудь переймет у басурманов, и не будь тот Скотинин, что чему-нибудь учиться захочет», — простодушно рассказывает помещица, пребывая в полной уверенности в правильности подобного «воспитания».
Покойный батюшка ее «не умел грамоте, а умел достаток нажить и сохранить». Госпожа Простакова унаследовала качества своего отца: при своем полном невежестве, грубости, самодурстве, она расчетлива и корыстна. Узнав, что ее воспитанница, Софья, стала богатой невестой, она задумывает женить на ней Митрофанушку, который, впрочем, и не думает сопротивляться.
Митрофанушка — недоросль, ленивый, неуклюжий увалень, которому нет еще и шестнадцати лет. Любимое занятие его — гонять голубей. Митрофан не особенно жалует науки. «Не хочу учиться, а хочу жениться», — заявляет он. Тем не менее к нему постоянно ходят учителя: семинарист Кутейкин учит его грамматике, отставной сержант Цыфиркин — математике, немец Вральман — «по-французски и всем наукам». И сынок Простаковой в науках «весьма преуспевает»: из грамматики он знает, что есть «существительна да прилагательна». Дверь, по его мнению, является прилагательным, так как она приложена к своему месту. Другая дверь, которая еще не навешена, — «покамест существительна». Столь же успешен Митрофан и в изучении математики — Цыфиркин бьется с ним третий год, а «этот недоросль... трех перечесть не умеет». Истории и прочим наукам обучает Митрофана немец Вральман, ранее служивший у Стародума кучером. Вральман не утруждает своего воспитанника занятиями — вместо того, чтобы учить его истории, Вральман заставляет рассказывать «истории» скотницу Хавронью и вместе с Митрофаном с удовольствием слушает ее.
Госпожа Простакова, всем сердцем любя сына, всячески его балует. Привить Митрофану какие-либо положительные качества или понятия о нравственности она не в состоянии, так как сама лишена их. Результаты подобного воспитания плачевны: Митрофанушка не только невежествен, но и злонравен. Он труслив, груб со своими учителями. В финале комедии он отрекается от собственной матери, лишившейся всех прав на управление имениями. Потерпев неудачу в своем намерении женить сына на Софье и лишившейся имений, госпожа Простакова растерянна и разбита. В надежде найти утешение она бросается к Митрофанушке, а в ответ слышит: «Да отвяжись, матушка, как навязалась…»
Героем-резонером выступает в комедии дядюшка Софьи, Стародум. «Вот злонравия достойные плоды!» - восклицает он в финале. Этот персонаж выражает в комедии авторские взгляды, утверждая, что достойное воспитание должно быть залогом благосостояния государства. Образование должно быть на высоком уровне, однако образование не имеет ценности само по себе. Главная цель всех знаний человеческих – «благонравие», «просвещение возвышает одну добродетельную душу».
Самодурка-помещица, госпожа Простакова, ее брат Скотинин, обожающий свиней, ленивый Митрофанушка – «… все в этой комедии кажется чудовищной карикатурой на русское. А между тем ничего нет в ней карикатурного: все взято живьем с природы и проверено знаньем души».
Таким образом, система воспитания и образования, принятая в русских дворянских семьях в XVIII-XIX веках, была во многом несовершенной, порочной, уродующей юные умы
