Пусть порой мне шепчет синий вечер, Что была ты песня и мечта, Всё ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи, — К светлой тайне приложил уста.
С точки зрения языка, синонимическая пара «песня, мечта» состоит из стилистически нейтральных синонимов; с точки зрения поэта, это слова высокого стиля.
Жалобно, грустно и тоще В землю вопьются рога… Снится ей белая роща И травяные луга.
Немощь и тщедушие всегда вызывают жалость, печаль и сострадание, отсюда, как нам представляется, и возникает общая сема, которая пронизывает все компоненты контекстного синонимического ряда, – “жалость”.
Предрассветное. Синее. Раннее. И летающих звезд благодать. Загадать бы какое желание, Да не знаю, чего пожелать.
цветовое прилагательное синее, которое входит в авторскую синонимическую парадигму, с одной стороны, сохраняет свое основное цветовое значение, с другой же – синтагматически «заражается» новым семантическим оттенком со значением времени, уже содержащимся в двух других синонимах предрассветное и раннее.
Несказанное, синее, нежное… Тих мой край после бурь, после гроз, И душа моя – поле безбрежное – Дышит запахом меда и роз.
В субботнее утро тётя Полли заставляет Тома белить забор, но мальчишка умудряется превратить эту скучную работу в весьма выгодное мероприятие. Он делает вид, что побелка забора — самое интересное занятие в мире. Знакомые мальчишки покупаются на этот трюк и начинают платить Тому за редкое удовольствие немного поработать кистью.
Вскоре Том становится самым богатым мальчиком в городке. Кроме стеклянных шариков и прочих нужных вещей, он получает дохлую крысу и одноглазого котёнка.
Он открыл великий закон, управляющий человеческими действиями, а именно: для того чтобы мальчику или взрослому захотелось чего-нибудь, нужно только одно — чтобы этого было нелегко добиться. Изумлённая тётя Полли отпускает Тома на свободу. Весь оставшийся день мальчик играет со своим закадычным другом Джо Гарпером. Возвращаясь домой, Том видит в саду одного из домов девочку дивной красоты и моментально в неё влюбляется.
Вечером Сид начинает воровать куски сахара из сахарницы и разбивает её, но попадает за это Тому. Он полностью отдаётся своей обиде и даже не рад сестре Мэри, которая живёт в деревне и приезжает домой только на выходные.
В субботнее утро тётя Полли заставляет Тома белить забор, но мальчишка умудряется превратить эту скучную работу в весьма выгодное мероприятие. Он делает вид, что побелка забора — самое интересное занятие в мире. Знакомые мальчишки покупаются на этот трюк и начинают платить Тому за редкое удовольствие немного поработать кистью.
Вскоре Том становится самым богатым мальчиком в городке. Кроме стеклянных шариков и прочих нужных вещей, он получает дохлую крысу и одноглазого котёнка.
Он открыл великий закон, управляющий человеческими действиями, а именно: для того чтобы мальчику или взрослому захотелось чего-нибудь, нужно только одно — чтобы этого было нелегко добиться. Изумлённая тётя Полли отпускает Тома на свободу. Весь оставшийся день мальчик играет со своим закадычным другом Джо Гарпером. Возвращаясь домой, Том видит в саду одного из домов девочку дивной красоты и моментально в неё влюбляется.
Вечером Сид начинает воровать куски сахара из сахарницы и разбивает её, но попадает за это Тому. Он полностью отдаётся своей обиде и даже не рад сестре Мэри, которая живёт в деревне и приезжает домой только на выходные.
Пусть порой мне шепчет синий вечер,
Что была ты песня и мечта,
Всё ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи, —
К светлой тайне приложил уста.
С точки зрения языка, синонимическая пара «песня, мечта» состоит из стилистически нейтральных синонимов; с точки зрения поэта, это слова высокого стиля.
Жалобно, грустно и тоще
В землю вопьются рога…
Снится ей белая роща
И травяные луга.
Немощь и тщедушие всегда вызывают жалость, печаль и сострадание, отсюда, как нам представляется, и возникает общая сема, которая пронизывает все компоненты контекстного синонимического ряда, – “жалость”.
Предрассветное. Синее. Раннее.
И летающих звезд благодать.
Загадать бы какое желание,
Да не знаю, чего пожелать.
цветовое прилагательное синее, которое входит в авторскую синонимическую парадигму, с одной стороны, сохраняет свое основное цветовое значение, с другой же – синтагматически «заражается» новым семантическим оттенком со значением времени, уже содержащимся в двух других синонимах предрассветное и
раннее.
Несказанное, синее, нежное…
Тих мой край после бурь, после гроз,
И душа моя – поле безбрежное –
Дышит запахом меда и роз.
И так далее..