ответ:Харлампий Диогенович - преподаватель математики пятого класса, где учится главный герой произведения. Характером и педагогическим стилем он разительно отличался от учителей школы. Появившись в школе неожиданно, он явил собой противовес традиционным методам преподавания и воспитания детей.
По происхождению педагог грек, на что нам указывает Его отчество - Диогенович. Математик, в свободные или подходящие минуты урока знакомит учеников с историей и мифами Древней Греции.
Но не только в близости к истории мы видим созвучие учителя с философом. Он имеет очень философский взгляд на жизнь. На уроках Харлампия Диогеновича стоит пугающая даже директора тишина. А причиной ее является умение математика в ироничной форме высмеять не самые благовидные качества учеников: непунктуальность, лень, трусость, необязательность. Находясь под зорким взглядом учителя каждый в классе, без исключения, удостаивается капли иронии. Но эта ирония столь остра, что вызывает смех класса, программируемый самим педагогом. Именно сатирический смех, а не насмешка или наказание, акцентируют весь класс на прозошедшем. Попав под прицел его высказывания, каждый ребенок осознает не только вину, но и последствия своего поступка: двоечник - списывания, опоздавший - цену отнятого времени, а главный герой - никчемность своего подвига. Ирония педагога очень адресна, она позволяет человеку понять, что ошибка допущенная им, не случайность, а лукавая попытка избежать неизбежного.
Сам автор благодарен методике Харлампия Диогеновича, считая ее превосходящей назидание, наказание или неприкрытое порицание неблаговидных поступков. Свою благодарность педагогу он резюмирует в последних строках произведения: "Смехом он, безусловно, закалял наши лукавые детские души и приучал нас относиться к собственной персоне с достаточным чувством юмора".
Объяснение:
Ахилл (Ахиллес) – главный герой поэмы, суровый и неумолимый воин. В ответ на оскорбление, которое нанес ему Агамемнон, верховный вождь и предводитель войска ахейцев, в течение 10 лет осаждавших Трою, А. отказывается от участия в войне. Из-за этого ахейцы терпят одно поражение за другим. Но когда вождь троянцев Гектор убивает друга А. Патрокла, А. забывает о своей обиде и примиряется с Агамемноном.
Могучий А., которому покровительствует богиня Афина, показывает на поле боя чудеса храбрости и убивает в поединке Гектора, смерть которого знаменует
окончательное поражение троянцев. Образ А. носит типичные черты мифологического эпического героя, мужественного воителя, в системе ценностей которого самое главное – воинская честь. Гордый, вспыльчивый и самолюбивый, он участвует в войне не столько ради того, чтобы вернуть царю Спарты Менелаю его жену Елену, похищенную Парисом (это и стало поводом войны с Троей), сколько ради прославления своего имени. А. жаждет все новых и новых подвигов, которые упрочат его славу непобедимого ратника.
Смысл своей жизни он видит в том, чтобы постоянно рисковать жизнью. А. презирает спокойную жизнь у домашнего очага и предпочитает безмятежной старости смерть в бою.
2.Мир-хаос, познание мира через чувства.
3.Исключительные герои, которые действуют в исключительных обстоятельствах.
4.Конфликт между чувствами. конфликт человека и общества, человека и толпы.
5.Романтический герой, герой монострасти, идеи.. .
6.От романтизма два пути. Первый к реализму, другой к ценизму.
Реали́зм, в литературе — направление, стремящееся к изображению действительности.
Во всяком произведении изящной словесности мы различаем два необходимых элемента: объективный — воспроизведение явлений, данных помимо художника, и субъективный — нечто, вложенное в произведение художником от себя. Останавливаясь на сравнительной оценке этих двух элементов, теория в различные эпохи — в связи не только с ходом развития искусства, но и с иными разнообразными обстоятельствами — придаёт большее значение то одному, то другому из них. Отсюда два противоположных направления в теории; одно — реализм — ставит перед искусством задачу верного воспроизведения действительности; другое — идеализм — видит назначение искусства в «пополнении действительности» , в создании новых форм, причём исходным пунктом служат не столько наличные факты, сколько наперёд данные, идеальные представления. Эта терминология, заимствованная из философии, вносит иногда в оценку художественного произведения моменты внеэстетические: Реализм совершенно неправильно упрекают в отсутствии нравственного идеализма. В ходячем употреблении термин «Реализм» означает точное копирование деталей, по преимуществу внешних. Несостоятельность этой точки зрения, естественным выводом из которой служит предпочтение протокола — роману и фотографии — картине, совершенно очевидна; достаточным опровержением её служит наше эстетическое чувство, которое ни минуты не колеблется между восковой фигурой, воспроизводящей тончайшие оттенки живых красок, и мертвенно-белой мраморной статуей. Было бы бессмысленно и бесцельно создавать ещё один мир, совершенно тождественный с существующим. Копирование внешнего мира само по себе даже самой резкой реалистической теории никогда не представлялось целью искусства; в возможно верном воспроизведении действительности усматривался лишь залог творческой самобытности художника. В теории реализму противополагается идеализм, но на практике ему противостоит рутина, традиция, академический канон, обязательное подражание классикам — другими словами, гибель самостоятельного творчества. Начинается искусство с действительного воспроизведения природы; но, раз даны популярные образцы художественного мышления, появляется творчество из вторых рук, работа по шаблону. Это — обычное явление школы, под каким бы знаменем она ни явилась впервые. Чуть не каждая школа изъявляет притязания на новое слово именно в области правдивого воспроизведения жизни — и каждая по своему права, и каждая отрицается и сменяется последующей во имя того же принципа правды. Это особенно характерно проявляется в истории развития французской литературы, которая вся — непрерывающийся ряд завоеваний истинного Реализма. Стремление к художественной правде лежало в основе тех же движений, которые, окаменев в традиции и каноне, стали позднее символом нереального искусства. Таков не только романтизм, на который с таким жаром нападали во имя правды доктринеры новейшего натурализма; такова и классическая драма.