Это странствие случится позднее, а в 1941-м, сразу после начала войны семья вернулась в Сростки («...как-никак свой дом с огородиком, опять же — родня, знакомые. Мне казалось, что там нам легче будет пережить это трудное время», — вспоминала Мария Сергеевна). Однако целый год городской жизни в последующих рассказах Шукшина о детстве, за исключением выше цитированного фрагмента из интервью Василия Макаровича Бийскому телевидению, полностью выпадает, и сам отбор фактов в художественном преобразовании действительности, писательская, авторская «режиссура» — показательны. Шукшин с любовью описывает деревню своего детства и — фактически исключает либо сильно сокращает город, и такая избирательность по отношению к событиям собственной жизни в его творчестве повторится и станет художественным принципом.
Поздняя автобиографическая проза Шукшина, обращенная к его детским деревенским годам, предвоенным и военным, вообще в значительной степени создает идеализированный образ тех лет. Вот почему автоматически проецировать эту прозу на его биографию нельзя. Не случайно в цикле рассказов «Из детства Ивана Попова» Шукшин нарекает автобиографического героя другим именем. В этом смысле очень любопытна нравоучительная точка зрения барнаульского протоиерея Сергея Фисуна: «Невозможно без внутреннего содрогания перечитывать горестные картины сиротства, голода, неустроенности, чужести, если не враждебности окружающего мира в биографическом цикле рассказов "Из детских лет Ивана Попова". Перед нами пугающий образ опустошенного ребенка. Ваня Попов словно не знает даже азов нравственности. Он пытается курить, ворует в огородах, ворует книги из школьного шкафа матери в воровстве колхозного сена, в тринадцатилетнем возрасте матерится и лжет на взрослых колхозных полевых работах...»
оно? или нет
Я тяну к нему ладонь.
Тут ко мне подкрался конь,
А в зубах его гармонь!
В твоём окне горит огонь,
Я в руки взял твою ладонь.
А где-то рядом бродит конь,
К седлу привязана гармонь.
В душе моей горит огонь,
И к сердцу я прижал ладонь.
Ах.где мой бродит конь
И где пропавшая гармонь?
Твои глаза зажгли огонь,
Я протянул тебе ладонь.
Но тут заржал твой верный конь.
Пришлось уйти,не взяв гармонь.