Здравствуйте вот вам ответ на ваш вопрос История, произошедшая с Акакием Акакиевичем Башмачкиным, начинается с рассказа о его рождении и причудливом его именовании и переходит к повествованию о службе его в должности титулярного советника. Многие молодые чиновники, подсмеиваясь, чинят ему докуки, осыпают бумажками, толкают под руку, — и лишь когда вовсе невмоготу, он говорит: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» — голосом, преклоняющим на жалость. Акакий Акакиевич, чья служба состоит в переписывании бумаг, исполняет ее с любовью и, даже придя из присутствия и наскоро похлебав щей своих, вынимает баночку с чернилами и переписывает бумаги, принесенные на дом, а если таковых нет, то нарочно снимает для себя копию с какого-нибудь документа с замысловатым адресом. Развлечений, услады приятельства для него не существует, «написавшись всласть, он ложился спать», с улыбкою предвкушая завтрашнее переписывание. Однако таковую размеренность жизни нарушает непредвиденное происшествие. Однажды утром, после многократных внушений, сделанных петербургским морозом, Акакий Акакиевич, изучив свою шинель (настолько утратившую вид, что в департаменте давно именовали ее капотом), замечает, что на плечах и спине она совершенно сквозит. Он решает нести ее к портному Петровичу, чьи повадки и биография вкратце, но не без детальности изложена. Петрович осматривает капот и заявляет, что поправить ничего нельзя, а придется делать новую шинель. Потрясенный названною Петровичем ценой, Акакий Акакиевич решает, что выбрал неудачное время, и приходит, когда, по расчетам, Петрович похмелен, а потому и более сговорчив. Но Петрович стоит на своем. Увидев, что без новой шинели не обойтись, Акакий Акакиевич приискивает, как достать те восемьдесят рублей, за которые, по его мнению, Петрович возьмется за дело. Он решается уменьшить «обыкновенные издержки»: не пить чаю по вечерам, не зажигать свечи, ступать на цыпочках, дабы не истереть преждевременно подметок, реже отдавать прачке белье, а чтобы не занашивалось, дома оставаться в одном халате. Жизнь его меняется совершенно: мечта о шинели сопутствует ему, как приятная подруга жизни. Каждый месяц он наведывается к Петровичу поговорить о шинели. Ожидаемое награждение к празднику, против ожидания, оказывается большим на двадцать рублей, и однажды Акакий Акакиевич с Петровичем отправляется в лавки. И сукно, и коленкор на подкладку, и кошка на воротник, и работа Петровича — все оказывается выше всяких похвал, и, ввиду начавшихся морозов, Акакий Акакиевич однажды отправляется в департамент в новой шинели. Событие сие не остается незамеченным, все хвалят шинель и требуют от Акакия Акакиевича по такому случаю задать вечер, и только вмешательство некоего чиновника (как нарочно именинника), позвавшего всех на чай смущенного Акакия Акакиевича. После дня, бывшего для него точно большой торжественный праздник, Акакий Акакиевич возвращается домой, весело обедает и, посибаритствовав без дел, направляется к чиновнику в дальнюю часть города. Снова все хвалят его шинель, но вскоре обращаются к висту, ужину, шампанскому. Принужденный к тому же Акакий Акакиевич чувствует необычное веселье, но, памятуя о позднем часе, потихоньку уходит домой. Поначалу возбужденный, он даже устремляется за какой-то дамой («у которой всякая часть тела была исполнена необыкновенного движения»), но потянувшиеся вскоре пустынные улицы внушают ему невольный страх. Посреди огромной пустынной площади его останавливают какие-то люди с усами и снимают с него шинель. Начинаются злоключения Акакия Акакиевича. Он не находит у частного пристава. В присутствии, куда приходит он спустя день в старом капоте своем, его жалеют и думают даже сделать складчину, но, собрав сущую безделицу, дают совет отправиться к значительному лицу, кое-может по более успешному поиску шинели. Далее описываются приемы и обычаи значительного лица, ставшего значительным лишь недавно, а потому озабоченным, как бы придать себе большей значительности: «Строгость, строгость и — строгость», — говарива
Вильгельм Гауф - немецкий писатель, автор таких знакомых всем с детства сказок, как "Карлик Нос" "Калифа-аиста", "Холодное сердце" и "Маленький Мук". К сожалению, жизнь Гауфа была короткой: он прожил всего 24 года.
Гауф писал в разных жанрах. В Германии Гауфа знают не столько как сказочника, сколько как прозаика и поэта (хотя его сказки тоже любят).
Родился он 29 ноября 1802 года в семье чиновника. Учился в городе Тюбингене. В 1824 году Гауф сдал выпускные экзамены, получил ученую степень и выпустил антологию стихов "Военные и народные песни", в которую вошли и два его стихотворения.
Чтобы заработать на жизнь, Гауф работал гувернером (частным учителем-воспитателем), а в свободное время писал литературные произведения. В ноябре 1825 года Гауф издал первый "Альманах сказок для сыновей и дочерей образованных сословий". Гауф планировал издавать альманахи сказок регулярно, но успел издать только три.
В апреле 1826 года вышел его исторический роман "Лихтенштейн. Романтическая сага из истории Вюртемберга", и Гауф стал знаменитым. Он отправился в путешествие по Франции, Германии и Фландрии. Он много пишет: новеллы, эссе, статьи, а также готовит второй и третий альманахи сказок. Становится редактором газеты. У него было множество идей и планов, но, к сожалению, в ноябре 1827 года Гауф умер от брюшного тифа.
Сатира – это литературная критика определенных явлений общества, образа жизни людей и образа их мыслей. По словарю Даля – «сочиненье насмешливое, осмеяние слабости и порока». Данный жанр в нашей стране переживал бурный рост в восемнадцатом веке. Он был популярен в журналах, повестях, романах и особенно в рассказах. Один из первых образцов сатиры – комедия Д. И. Фонвизина «Недоросль». Творчество Крылова также высмеивает людские пороки. В девятнадцатом веке наиболее яркими образцами сатиры являлись произведения Грибоедова, Гоголя, Некрасова и, конечно же, М.Е. Салтыкова-Щедрина. Его сатира являлась наиболее едкой, насмешливой и язвительной. Чернышевский говорил: "Ни у кого из предшествующих Щедрину писателей картины нашего быта не рисовались красками более мрачными. Никто не карал наших собственных язв с большей беспощадностью". Салтыков-Щедрин имел талант чутко улавливать все острые конфликты и проблемы в России и выставлять их напоказ перед всем русским обществом в своих произведениях. Его возмущало несправедливое отношение власти к подчиненным, покорность простого народа высшим чиновникам. Это и было центральной темой его сатиры – взаимоотношения господ и рабов. Несмотря на то, что свои произведения автор писал в девятнадцатом веке, многое из того, что он описывает в дореволюционной России актуально до сих пор. И думается мне, будет актуально еще долго. Поскольку в них затрагиваются “вечные проблемы”, которые всегда будут на злобе дня из-за людских недостатков и слабостей.
Возьмем для примера роман «История одного города». В нем Салтыков-Щедрин высмеивает самодержавие, потому как для него это бесчеловечный и жестокий строй. Прежде всего, люди, приходящие к единоличной власти, часто теряют разум, и ими овладевают такие качества как жадность, эгоизм, самолюбие, несправедливость, жестокость. Конечно, это происходит не всегда, но в большинстве случаев действительно так. Салтыков-Щедрин лихо проходится по градоначальникам города Глупова: Иван Великанов «обложил в свою пользу жителей данью по три копейки с души, предварительно утопив в реке экономии директора. Перебил в кровь многих капитан-исправников», Богдан Пфейфер, «ничего не свершив, сменен в 1762 году за невежество». У Брудастого в голове вместо мозга действует «органчик», периодически наигрывающей два окрика: «Разорю!» и «Не потерплю!». Онуфрий Негодяев (не правда ли, говорящая фамилия?) «размостил вымощенные предместниками его улицы и из добытого камня настроил монументов». Прыщ оказался с фаршированной головой, главным его девизом было «Отдохнуть-с», Перехват-Залихватский «въехал в Глупов на белом коне, сжег гимназию и упразднил науки». Маркиз де Санглот «отличался легкомыслием и любил петь непристойные песни. Летал по воздуху в городском саду, и чуть было не улетел совсем, как зацепился фалдами за шпиц, и оттуда с превеликим трудом снят» за это и был отправлен в отставку. ДюШарио вообще оказался женщиной. А Фердышенко, Петр Петрович, например, «недоимки запустил; любил есть буженину и гуся с капустой. Во время его градоначальствования город подвергся голоду и пожару». Есть еще некоторые градоначальники, но вообщем, смысл понятен: писатель стремится показать всех властителей как можно глупее и смешнее, не чурается обидных слов в их адрес. Приходишь в недоумение от таких управленцев и поражаешься, как все это терпит простой народ. Салтыков-Щедрин умело пользуется гротеском и гиперболой, что делает образы безмозглых градоначальников еще нелепее. В то же время, Салтыков-Щедрин обвиняет народ в его покорности, смирении и пассивности по отношению к самодержавной власти.
История, произошедшая с Акакием Акакиевичем Башмачкиным, начинается с рассказа о его рождении и причудливом его именовании и переходит к повествованию о службе его в должности титулярного советника.
Многие молодые чиновники, подсмеиваясь, чинят ему докуки, осыпают бумажками, толкают под руку, — и лишь когда вовсе невмоготу, он говорит: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» — голосом, преклоняющим на жалость. Акакий Акакиевич, чья служба состоит в переписывании бумаг, исполняет ее с любовью и, даже придя из присутствия и наскоро похлебав щей своих, вынимает баночку с чернилами и переписывает бумаги, принесенные на дом, а если таковых нет, то нарочно снимает для себя копию с какого-нибудь документа с замысловатым адресом. Развлечений, услады приятельства для него не существует, «написавшись всласть, он ложился спать», с улыбкою предвкушая завтрашнее переписывание.
Однако таковую размеренность жизни нарушает непредвиденное происшествие. Однажды утром, после многократных внушений, сделанных петербургским морозом, Акакий Акакиевич, изучив свою шинель (настолько утратившую вид, что в департаменте давно именовали ее капотом), замечает, что на плечах и спине она совершенно сквозит. Он решает нести ее к портному Петровичу, чьи повадки и биография вкратце, но не без детальности изложена. Петрович осматривает капот и заявляет, что поправить ничего нельзя, а придется делать новую шинель. Потрясенный названною Петровичем ценой, Акакий Акакиевич решает, что выбрал неудачное время, и приходит, когда, по расчетам, Петрович похмелен, а потому и более сговорчив. Но Петрович стоит на своем. Увидев, что без новой шинели не обойтись, Акакий Акакиевич приискивает, как достать те восемьдесят рублей, за которые, по его мнению, Петрович возьмется за дело. Он решается уменьшить «обыкновенные издержки»: не пить чаю по вечерам, не зажигать свечи, ступать на цыпочках, дабы не истереть преждевременно подметок, реже отдавать прачке белье, а чтобы не занашивалось, дома оставаться в одном халате.
Жизнь его меняется совершенно: мечта о шинели сопутствует ему, как приятная подруга жизни. Каждый месяц он наведывается к Петровичу поговорить о шинели. Ожидаемое награждение к празднику, против ожидания, оказывается большим на двадцать рублей, и однажды Акакий Акакиевич с Петровичем отправляется в лавки. И сукно, и коленкор на подкладку, и кошка на воротник, и работа Петровича — все оказывается выше всяких похвал, и, ввиду начавшихся морозов, Акакий Акакиевич однажды отправляется в департамент в новой шинели. Событие сие не остается незамеченным, все хвалят шинель и требуют от Акакия Акакиевича по такому случаю задать вечер, и только вмешательство некоего чиновника (как нарочно именинника), позвавшего всех на чай смущенного Акакия Акакиевича.
После дня, бывшего для него точно большой торжественный праздник, Акакий Акакиевич возвращается домой, весело обедает и, посибаритствовав без дел, направляется к чиновнику в дальнюю часть города. Снова все хвалят его шинель, но вскоре обращаются к висту, ужину, шампанскому. Принужденный к тому же Акакий Акакиевич чувствует необычное веселье, но, памятуя о позднем часе, потихоньку уходит домой. Поначалу возбужденный, он даже устремляется за какой-то дамой («у которой всякая часть тела была исполнена необыкновенного движения»), но потянувшиеся вскоре пустынные улицы внушают ему невольный страх. Посреди огромной пустынной площади его останавливают какие-то люди с усами и снимают с него шинель.
Начинаются злоключения Акакия Акакиевича. Он не находит у частного пристава. В присутствии, куда приходит он спустя день в старом капоте своем, его жалеют и думают даже сделать складчину, но, собрав сущую безделицу, дают совет отправиться к значительному лицу, кое-может по более успешному поиску шинели. Далее описываются приемы и обычаи значительного лица, ставшего значительным лишь недавно, а потому озабоченным, как бы придать себе большей значительности: «Строгость, строгость и — строгость», — говарива