Для рассказа «Уроки французского» — довольно длинны. Это все-таки короткий жанр. Вспомним того же Чехова А. П. или Зощенко М. М. В двух-трех страницах — целая история, полнокровная жизнь! А языка какой «вкусный», хоть ешь его, как яблочный пирог!
В. Распутин — совсем другого «поля ягода». Он серьезен, психологичен, трагичен даже. В контексте его библиографии «Уроки французского» предстают некой милой шалостью, акварельной зарисовкой художника, уставшего от исполинских полотен, писаных маслом, аристократических портретов и батальных сцен.
В рассказе две истории как бы параллельно развиваются, чуть соприкасаясь, но существуя совершенно раздельно. «Пацанская» игра на мелкие денежки и школьные занятия французским. В сущности, все описания голодного деревенского быта военных лет, скуки и одиночества, а также — игр и конфликта со старшими мальчишками — это лишь фон для радужного образа молодой учительницы.
Вот теперь мы подошли к теме. Именно об учителях и о педагогике в целом лично меня заставили задуматься «Уроки французского».
Почему большинство из нас не любит школу? Про начальные классы, сопливую малышню речь сейчас не идет. Там все идеально: дети жаждут знаний, авторитетов, уважения. Учитель воплощает в себе «светоч» или даже «Эверест» этих самых знаний, умений, суждений. И, самое главное, он готов почти безвозмездно их нам, ученикам своим, передать. Только рот открывай — там сразу же червячок окажется.
Но время идет, дети растут, и уже не только слушать хотят, но и собственное мнение (по поводу и без) высказывать. Потребности наши изменились, а учителя-то — нет! Здесь — истоки конфликтов. С учениками никто не желает общаться на равных, уважительно и внимательно. От них отмахиваются, их переделывают и контролируют. Им угрожают, запугивают, наказывают (хотя бы плохими оценками). А ведь каждый из нас — давно уже личность! И есть своя жизнь, планы, мысли. И на все это мы имеем право!
Вот нам вдалбливают: все дети талантливы. Ах, малолетние гении! Пушкин стал писать эпиграммы в 4 (четыре!) года! А великие австрийские композиторы, которые за рояль сели быстрее, чем ножками собственными пошли? То есть они — личности и уже люди, хоть и маленькие. Ну а мы — серость и «быдло». И кроме как по книжкам учить чужие открытия ни на что, получается, не Обидно и вовсе не справедливо.
Но там, у Валентина Распутина в рассказе, 25-летняя Лидия Михайловна со своим французским вовсе не такова. Она, чуть косоглазая, «духами и туманами» дышащая, как показалось мальчику, от чьего лица повествование ведется, уже разведенная, а потому опытная и не зажатая, в личностном плане дала своему нерадивому ученику гораздо больше спряжения французских глаголов. И речь здесь — вовсе не о копеечных его выигрышах.
Это были уроки самой жизни: сострадания, понимания, искренности. Взрослого редкого легкомыслия и веселья. Уважения к человеку, вне зависимости от его возраста.
Ах, как хотелось бы в каждой школе хоть по одному такому учителю иметь!
