Лиза – бедная крестьянская девушка. Она живет с матерью («чувствительной, доброй старушкой») в деревне. Чтобы заработать себе на хлеб, Лиза берется за любую работу. В Москве, продавая цветы, героиня знакомится с молодым дворянином Эрастом и влюбляется в него: «совершенно ему отдавшись, им только жила и дышала». Но Эраст предает девушку и ради денег женится на другой. Узнав об этом, Лиза топится в пруду. Главная черта в характере героини – чувствительность, умение преданно любить. Девушка живет не разумом, а чувствами («нежными страстями»). Лиза добра, очень наивна и неопытна. Она видит в людях только самое хорошее. Мать предупреждает ее: «Ты еще не знаешь, как злые люди могут обидеть бедную девушку». Злых людей мать Лизы связывает с городом: «У меня всегда сердце не на месте, когда ты ходишь в город…» Карамзин показывает дурные изменения в мыслях и поступках Лизы под влиянием развращенного («городского») Эраста. Девушка скрывает от матери, которой раньше рассказывала все, свою любовь к молодому дворянину. Позже Лиза, вместе с вестью о своей гибели, посылает старушке деньги, которые ей дал Эраст. «Лизина мать услышала о страшной смерти дочери своей, и…- глаза навек закрылись». После смерти героини на ее могилу началось хождение паломников. К месту Лизиной гибели приходили плакать и горевать такие же несчастные влюбленные девушки, какой была и она сама.
прощения , что маловато, но как-то так !
Был уже весенний месяц март, но по ночам деревья трещали от холода, как в декабре, и едва высунешь язык, как его начинало сильно щипать. Волчиха была слабого здоровья, мнительная; она вздрагивала от малейшего шума и все думала о том, как бы дома без нее кто не обидел волчат. Запах человеческих и лошадиных следов, пни, сложенные дрова и темная унавоженная дорога пугали ее; ей казалось, будто за деревьями в потемках стоят люди и где-то за лесом воют собаки.
Она была уже не молода и чутье у нее ослабело, так что, случалось, лисий след она принимала за собачий и иногда даже, обманутая чутьем, сбивалась с дороги, чего с нею никогда не бывало в молодости. По слабости здоровья она уже не охотилась на телят и крупных баранов, как прежде, и уже далеко обходила лошадей с жеребятами, а питалась одною падалью; свежее мясо ей приходилось кушать очень редко, только весной, когда она, набредя на зайчиху, отнимала у нее детей или забиралась к мужикам в хлев, где были ягнята.
В верстах четырех от ее логовища, у почтовой дороги, стояло зимовье. Тут жил сторож Игнат, старик лет семидесяти, который все кашлял и разговаривал сам с собой; обыкновенно ночью он спал, а днем бродил по лесу с ружьем-одностволкой и посвистывал на зайцев. Должно быть, раньше он служил в механиках, потому что каждый раз, прежде чем остановиться, кричал себе: "Стоп, машина! " и прежде чем пойти дальше: "Полный ход! " При нем находилась громадная черная собака неизвестной породы, по имени Арапка. Когда она забегала далеко вперед, то он кричал ей: "Задний ход! " Иногда он пел и при этом сильно шатался и часто падал (волчиха думала, что это от ветра) и кричал: "Сошел с рельсов! "
Волчиха помнила, что летом и осенью около зимовья паслись баран и две ярки, и когда она не так давно пробегала мимо, то ей послышалось, будто в хлеву блеяли. И теперь, подходя к зимовью, она соображала, что уже март и, судя по времени, в хлеву должны быть ягнята непременно. Ее мучил голод, она думала о том, с какою жадностью она будет есть ягненка, и от таких мыслей зубы у нее щелкали и глаза светились в потемках, как два огонька.
Изба Игната, его сарай, хлев и колодец были окружены высокими сугробами. Было тихо. Арапка, должно быть, спала под сараем.
По сугробу волчиха взобралась на хлев и стало разгребать лапами и мордой соломенную крышу. Солома была гнилая и рыхлая, так что волчиха едва не провалилась; на нее вдруг прямо в морду пахнуло теплым паром и запахом навоза и овечьего молока. Внизу, почувствовав холод, нежно заблеял ягненок. Прыгнув в дыру, волчиха упала передними лапами и грудью на что-то мягкое и теплое, должно быть, на барана, и в это время в хлеву что-то вдруг завизжало, залаяло и залилось тонким, подвывающим голоском, овцы шарахнулись к стенке, и волчиха, испугавшись, схватила, что первое попалось в зубы, и бросилась вон. . .
Она бежала, напрягая силы, а в это время Арапка, уже почуявшая волка, неистово выла, кудахтали в зимовье потревоженные куры, и Игнат, выйдя на крыльцо, кричал:
- Полный ход! Пошел к свистку!
И свистел, как машина, и потом - го-го-го-го! . .И весь этот шум повторяло лесное эхо.