Объяснение:
Покраска забора
Обожаемая девочка
Проблемы в школе
Муки Тома Соера
Наказание Соера
Бекки
Драка
Джо. Кладбище
Клятва Тома и Гека Фина
На плоту
Собственный лагерь "пиратов"
Несчастная тетя Полли
Исследование острова
Похороны и счастливое воскрешение
Тетя Полли опять сердится
Страшная месть учителю
Грехи Тома
Допрос
Страх в ночи
Кладоискатели
Опасность. Сундук с золотом.
Сторож Гек
Дети в пещере
Ожидание неминуемой гибели
Наконец домой
Индеец умер
Клад найден12 тысяч долларов!
клятва Гека
Объяснение:
поэме Илиада Гомер даёт два последовательных описание города мирного который занят своей повседневной жизни и порядок которые восхищают автора.И города окруженного ратями неприятеля, в которой царят страх и предчувствие смерти.
в первом городе люди веселятся, во втором готовятся к обороне .В первом невеста идет к алтарю ,а юноши танцуют ,во втором дети и женщины стоят на стенах с оружием в руках .
И дивились на пляски
женщина, каждая история в жилище своё на пороге .
стену, стоя на ней ,охраняли их милый жёны .
дети,также мужчины, которыми старость владела.
В январе 1864 года в далекой Сибири, в маленькой келье в четырех верстах от Томска, умирал высокий седобородый старик. «Молва носится, что ты, дедушка, никто иной, как Александр Благословенный, правда ли это? » — спросил у умирающего купец С. Ф. Хромов. Уже много лет мучила купца эта тайна, которая сейчас, на его глазах, уходила в могилу вместе с загадочным старцем. «Чудны дела твои, Господи: нет тайны, которая бы не открылась, — вздохнул старик. — Хоть ты знаешь, кто я, но ты меня не величь, схорони просто» .
Юный Александр взошел на престол в результате убийства масонами — теми самыми «верноподданными извергами, ну то есть господами с благородными душами, первейшими в свете подлецами» — императора Павла I. Сам Александр тоже был посвящен в заговор. Но когда до него дошла весть о смерти отца, он был потрясен. «Мне же обещали не посягать на его жизнь! » — с рыданиями повторял он, и метался по комнате, не находя себе места. Ему было ясно, что теперь он — отцеубийца, навсегда повязанный кровью с масонами.
Как свидетельствовали современники, первое появление Александра во дворЦе представляло собой жалкую картину: «Он шел медленно, колени его как будто подгибались, волосы на голове были распущены, глаза заплаканы.. . Казалось, лицо его выражало одну тяжелую мысль: «Они все воспользовались моей молодостью, неопытностью, я был обманут, не знал, что исторгая скипетр из рук самодержца, неминуемо подвергаю его жизнь опасности» . Он пытался отказаться от престола. Тогда «верноподданные изверги» пообещали показать ему «рекой пролитую кровь всей царствующей семьи».. . Александр сдался. Но сознание своей вины, бесконечные упреки самому себе в том, что он не сумел предвидеть трагический исход — все это тяжелым фузом легло на его совесть, ежеминутно отравляя его жизнь. С годами Александр медленно, но неуклонно отодвигался от «братьев» . Начатые было либеральные реформы постепенно были свернуты. Александр все чаще находил утешение в религии — позднее либеральные историки испуганно назвали это «увлечением мистикой» , хотя религиозность никакого отношения к мистике не имеет и на самом деле мистикой является именно масонский оккультизм. В одной из частных бесед Александр говорил: «Возносясь духом к Богу, я отрешаюсь от всех земных наслаждений. Призывая на Бога, я приобретаю то спокойствие, тот душевный мир, который не променяю ни на какие блаженства здешнего мира»
Крупнейший биограф Александра І Н. К. Шильдер писал: «Если бы фантастические догадки и народные предания могли быть основаны на положительных данных и перенесены на реальную почву, то установленная этим путем действительность оставила бы за собой самые смелые поэтические вымыслы. Во всяком случае, подобная жизнь могла бы послужить канвой для неподражаемой драмы с потрясающим эпилогом, основным мотивом которой служило бы искупление.
В этом новом образе, созданном народным творчеством, император Александр Павлович, этот «сфинкс, неразгаданный до гроба» , без сомнения, представился бы самым трагическим лицом русской истории, и его тернистый жизненный путь устлали бы небывалым загробным апофеозом, осененным лучами святости» .