В начале разговора: Чиновники все вместе: Городничий. Чин такой, что еще можно постоять. Артемий Филиппович. Мы постоим. Лука Лукич. Не извольте беспокоиться. Хлестаков. Без чинов садиться.
Слушая рассказ Хлестакова о жизни в Петербурге: * Городничий и прочие с робостью встают со своих стульев. * Городничий и прочие трясутся от страха. Хлестаков горячится еще сильнее. * Городничий (подходя и трясясь всем телом, силится выговорить) . А ва-ва-ва… ва… * Бобчинский (Добчинскому) . Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно, что значит человек! В жисть не был в присутствии столь важной персоны, чуть не умер со страху. Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина? Добчинский. Я думаю, чуть ли не генерал. Бобчинский. А я так думаю, что генерал-то ему и в подметки не станет! а когда генерал, то уж разве сам генералиссимус. Слышали: государственный-то совет как прижал? Пойдем расскажем поскорее Аммосу Федоровичу и Коробкину. Прощайте, Анна Андреевна! Добчинский. Прощайте, кумушка! (Оба уходят. ) Артемий Филиппович (Луке Лукичу) . Страшно просто. А отчего, и сам не знаешь. А мы даже и не в мундирах. Ну что, как проспится да в Петербург махнет донесение? (Уходит в задумчивости вместе со смотрителем училищ)
Городничий : И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается. ) Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Как война меняет человека, его душевные качества. В пример он берет героя, который о войне знает понаслышке и, не понимая, что творится вокруг него в суровое военное время, задается вопросом: «Что же это такое, ведь это сумасшествие?» Юноша честно признается, что начинает «привыкать ко всем страданием», становится «менее чувствителен, менее отзывчив". что безумие войны притупляет такие лучшие качества людей, как чувствительность, сострадание. Я не разделяю точку зрения писателя: война изменить человека, но почему в худшую сторону? Считаю, что она учит людей ценить мир, быть добрее, милосерднее. Докажу это примерами из классики.В рассказе Михаила Шолохова «Судьба человека» повествуется о том, как Андрей Соколов, побывав на фронте, в плену, потеряв семью, не ожесточился, не стал «менее чувствителен, менее отзывчив» на чужую беду. Встретив в Урюпинске беспризорника Ванюшу, он назвался его отцом и усыновил мальчика, потерявшего родителей.В повести Виталия Закруткина «Матерь человеческая» изображена женщина, которая, казалось бы, должна ожесточиться, озлобиться: ведь фашисты на ее глазах повесили мужа и сына Васятку. Но нет! В сердце Марии рядом с ненавистью живет сострадание. Вспомним, как она в одном из подвалов деревни нашла раненого немца. Первое ее желание - убить врага! Но слово «Мама», вылетевшее из уст врага, заставляет женщину отбросить вилы: страдания не вытравили из ее души милосердия!Таким образом, могу сделать вывод, что война не всегда притупляет лучшие качества людей, многим она дает бесценный опыт, учит добру и сочуствую.
Я считаю,что современная книга отличается от старой,многим. Например запахом,вы когда-нибудь вдыхали аромат старой книги? Это нереально чувство,чувство неизведанного. Запах чернил старой печатной машинки,не заменит новой техники. Современные книги бывают разными:электронными например. Я думаю,что это конечно же удобно,просто вбить в поиске название книги,и готово! Но никогда нельзя забывать дорогу в библиотеку. Ведь именно там нам открывается мир чего-то волшебного,окруженного невероятными запахами старых книг
Чиновники все вместе:
Городничий. Чин такой, что еще можно постоять.
Артемий Филиппович. Мы постоим.
Лука Лукич. Не извольте беспокоиться.
Хлестаков. Без чинов садиться.
Слушая рассказ Хлестакова о жизни в Петербурге:
* Городничий и прочие с робостью встают со своих стульев.
* Городничий и прочие трясутся от страха. Хлестаков горячится еще сильнее.
* Городничий (подходя и трясясь всем телом, силится выговорить) . А ва-ва-ва… ва…
* Бобчинский (Добчинскому) . Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно, что значит человек! В жисть не был в присутствии столь важной персоны, чуть не умер со страху. Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина?
Добчинский. Я думаю, чуть ли не генерал.
Бобчинский. А я так думаю, что генерал-то ему и в подметки не станет! а когда генерал, то уж разве сам генералиссимус. Слышали: государственный-то совет как прижал? Пойдем расскажем поскорее Аммосу Федоровичу и Коробкину. Прощайте, Анна Андреевна!
Добчинский. Прощайте, кумушка! (Оба уходят. )
Артемий Филиппович (Луке Лукичу) . Страшно просто. А отчего, и сам не знаешь. А мы даже и не в мундирах. Ну что, как проспится да в Петербург махнет донесение? (Уходит в задумчивости вместе со смотрителем училищ)
Городничий : И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается. ) Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.