Дед Горького - Василий Васильевич Каширин сыграл большую роль в жизни своего внука. Приняв в свою семью маленького Алешу, он начал учить его жизни сначала при розог, потом уже и наглядно житейским наукам. Именно дед научил мальчика читать. Мать Горького практически не жила в своей семье, поэтому воспитание ребенка занимался дед Каширин. Алеша узнал от деда и хорошее, и плохое. Он видел, как Василий Васильевич вел себя с людьми, видел его нелюбовь ко всем. В некотором роде именно дед вывел будущего писателя в люди.
— Странный, ваше превосходительство, мне нынче сон снился, — сказал один генерал, — вижу, будто живу я на необитаемом острове…
— Господи! да что ж это такое! где мы! — вскрикнули оба не своим голосом.
— Теперь бы кофейку испить хорошо! — молвил один генерал, но вспомнил, какая с ним неслыханная штука случилась, и во второй раз заплакал.
— Что же мы будем, однако, делать? — какая польза из этого выйдет?
— Вот что, — отвечал другой генерал, — подите вы, ваше превосходительство, на восток, а я пойду на запад, а к вечеру опять на этом месте сойдемся; может быть, что-нибудь и найдем.
— Вот что, ваше превосходительстве, вы пойдите направо, а я налево; этак-то лучше будет!
— Господи! еды-то! еды-то!
— Ну что, ваше превосходительство, промыслил что-нибудь?
— Да вот нашел старый нумер «Московских ведомостей», и больше ничего!
— Кто бы мог думать, ваше превосходительство, что человеческая пища, в первоначальном виде, летает, плавает и на деревьях растет? — сказал один генерал.
— Да, — отвечал другой генерал, — признаться, и я до сих пор думал, что булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают!
— Стало быть, если, например, кто хочет куропатку съесть, то должен сначала ее изловить, убить, ощипать, изжарить… Только как все это сделать?
— Как все это сделать?
— Теперь я бы, кажется, свой собственный сапог съел!
— Хороши тоже перчатки бывают, когда долго ношены! .
— С нами крестная сила! — сказали они оба разом, — ведь этак мы друг друга съедим! И как мы попали сюда! кто тот злодей, который над нами такую штуку сыграл!
— Надо, ваше превосходительство, каким-нибудь разговором развлечься, а то у нас тут убийство будет!
— Начинайте!
— Как, например, думаете вы, отчего солнце прежде восходит, а потом заходит, а не наоборот?
— Странный вы человек, ваше превосходительство: но ведь и вы прежде встаете, идете в департамент, там пишете, а потом ложитесь спать?
— Но отчего же не допустить такую перестановку: сперва ложусь спать, вижу различные сновидения, а потом встаю?
— Гм… да… А я, признаться, как служил в департаменте, всегда так думал: «Вот теперь утро, а потом будет день, а потом подадут ужинать — и спать пора!»
— Слышал я от одного доктора, что человек может долгое время своими собственными соками питаться.
— Как так?
— Да так-с. Собственные свои соки будто бы производят другие соки, эти, в свою очередь, еще производят соки, и так далее, покуда, наконец, соки совсем не прекратятся…
— Тогда что ж?
— Тогда надобно пищу какую-нибудь принять…
— Тьфу!
— Тьфу ты, господи! да неужто ж, ваше превосходительство, не можете найти другого предмета? — воскликнул в отчаянии другой генерал и, взяв у товарища газету, прочел следующее:
— Позвольте, ваше превосходительство, и вы, кажется, не слишком осторожны в выборе чтения!
— А что, ваше превосходительство, — сказал он радостно, — если бы нам найти мужика?
— То есть как же… мужика?
— Ну, да, простого мужика… какие обыкновенно бывают мужики! Он бы нам сейчас и булок бы подал, и рябчиков бы наловил, и рыбы!
— Гм… мужика… но где же его взять, этого мужика, когда его нет?
— Ка́к нет мужика — мужик везде есть, стоит только поискать его! Наверное, он где-нибудь спрятался, от работы отлынивает!
— Спишь, лежебок! — накинулись они на него, — небось и ухом не ведешь, что тут два генерала вторые сутки с голода умирают! сейчас марш работать!
— Довольны ли вы, господа генералы? — спрашивал между тем мужичина-лежебок.
— Довольны, любезный друг, видим твое усердие! — отвечали генералы.
— Не позволите ли теперь отдохнуть?
— Отдохни, дружок, только свей прежде веревочку.
— А как вы думаете, ваше превосходительство, в самом ли деле было вавилонское столпотворение, или это только так, одно иносказание? — говорит, бывало, один генерал другому, позавтракавши.
— Думаю, ваше превосходительство, что было в самом деле, потому что иначе как же объяснить, что на свете существуют разные языки!
— Стало быть, и потоп был?
— И потоп был, потому что, в противном случае, как же было бы объяснить существование допотопных зверей? Тем более, что в «Московских ведомостях» повествуют…
— А не почитать ли нам «Московских ведомостей»?
— Что-то теперь делается в Подьяческой, ваше превосходительство? — спрашивал один генерал другого.
— И не говорите, ваше превосходительство! все сердце изныло! — отвечал другой генерал.
— Хорошо-то оно хорошо здесь — слова нет! а все, знаете, как-то неловко барашку без ярочки! да и мундира тоже жалко!
— Еще как жалко-то! Особливо, как четвертого класса, так на одно шитье посмотреть, голова закружится!
— А ведь мы с Подьяческой генералы! — обрадовались генералы.
— А я, коли видели: висит человек снаружи дома, в ящике на веревке, и стену краской мажет, или по крыше словно муха ходит — это он самый я и есть! — отвечал мужик.
— Ты смотри, однако, каналья, не утопи нас! — сказали генералы, увидев покачивавшуюся на волнах ладью.
— Будьте покойны, господа генералы, не впервой! — отвечал мужик и стал готовиться к отъезду.
Объяснение:
это просто
один из
все ок
пока...