ОбъяснеОбраз Петербурга в романе «Преступление и наказание» является одним из главных действующих лиц. Ленинград, Петербург, Петроград, Санкт-Петербург – величественный город мечты настоящее и будущее нашей страны сливаются в нём воедино.
Великолепием дворцов Петербурга восхищались известные поэты и прозаики, его старались запечатлеть на своих полотнах художники, им любуются туристы, и гордятся жители. Совершенно в другом качестве предстаёт перед нами Северная столица на страницах замечательной книги Фёдора Михайловича Достоевского. Автор, умело пользуясь деталями городского пейзажа понять читателю внутреннее состояние своих героев, людей, принадлежащих к низшему слою общества.
Городские пейзажи Петербурга Достоевского
Начиная читать произведение, мы сразу окунаемся в душную атмосферу «вонючего, пыльного» Петербурга Раскольникова. Бедный квартал, в котором обитает несчастный студент, вряд ли может служить вдохновением для творческого порыва. Узкие грязные улочки наполняют персонажи под стать главному герою. Неудивительно, что его появление среди прохожих в своём нищенском обличье не вызывает ни у кого удивления. Все трагические моменты из жизни героев связаны с описанием Петербурга в романе «Преступление и наказание».
Страшная бесчеловечная теория Родиона Раскольникова зарождается в распивочной на Сенной. Там же происходит его встреча с несчастным Мармеладовым, над бедой которого потешаются завсегдатаи. За грязным столиком состоялась странная беседа Раскольникова со Свидригайловым. Вонь, грязь, пьяные, равнодушные к чужой боли лица окружают главного героя. Город будто подталкивает Раскольникова к преступлению, усугубляет его болезненное состояние после убийства.
Бесцельно бродя по знакомым улицам и пытаясь забыться, Раскольников изнывает от июльской жары и пыли, задыхается от зловония сточных канав, так как «на улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду извёстка, леса, кирпич, пыль и та особенная летняя вонь». В этом нищем квартале нет ничего, что радовало бы глаз изнурённого человека. Измученный герой мечтает о фонтанах, зелёных деревьях, о глотке свежего чистого воздуха. А беспощадный город продолжает наносить удар за ударом. На пустынной улице молодому человеку встречается юная пьяная девушка и преследующий её сытый господин. Трагическая участь раздавленного Мармеладова, сумасшедшая Вдова Катерина Ивановна, несчастные испуганные дети – это тоже картины описания Петербурга в романе «Преступление и наказание».
1.
Деда́л (др.-греч. Δαίδαλος, лат. Daedalus) — персонаж древнегреческой мифологии, выдающийся художник и инженер, считавшийся изобретателем разных инструментов, а также построивший Кносский лабиринт на острове Крит. Дедал упоминается в микенских текстах: da-da-re-jo-de («для святилища Дедала»). Упомянут в «Илиаде» (XVIII 592). Действующее лицо сатировской драмы Софокла «Дедал» (фр.158-162 Радт), где изображалось его состязание с Талом; комедии Аристофана «Дедал» и других комедий.
2. Икар слишком высоко взлеиел и крылься из воска сгорели, и он разбился.
— А не мое дело. Хоть вон в туалет. Но чтоб я больше не...
А что, это идея. Между туалетом и спальней все же две двери. Правда, соседям будет слышно. Но соседи не жена, разводом не грозят.
Прикинул, как он там устроится, в нашем совмещенном санузле. Телик на унитаз, сам лягу в ванну. Комфорт! Только надо проковырять в стенке дырку для антенного кабеля. А чем ее проковыряешь? Ни инструмента, ни навыка в дырьевом вопросе.
Пошел в бюро добрых услуг. Так и так, мол, окажите добрую услугу — дырку.
— Это отвечают. — Хоть десять. Вот если заделать отверстие, это сложнее, поскольку у нас всю жизнь временные трудности с материалами. А проковырять запросто. Пришлем специалиста. Ждите в течение дня.
И верно, часов в пять явился специалист. С ним ученик, подручный юноша, инструмент тащит. Спрашивают:
— Какое место вам сверлить?
— Погодите, дорогие товарищи специалисты, — отвечаю.
— Что уж так сразу... Дырка никуда не уйдет. Раз вы мне добрую услугу, должен я вам магарыч выставить, правильно я говорю?
Они вроде застеснялись. Дескать, мы и так, наша святая обязанность и так далее. За инструмент хватаются. Но я уж и закусон на стол, и по стаканам разлил: а как же, надо, все так делают. Специалисту стимул нужен. Без стимула он тебе так услужит, что после халтурщиков придется нанимать.
Эти, конечно, поупирались, но выпили. Кто ж не выпьет, когда подносят! Я им по второй, чтоб дырка лучше вертелась. Да по третьей, чтоб ровненькая вышла. Посидели часика полтора. Пообщались. Потом им говорю:
— Теперь валяйте, действуйте. Скоро жена с работы явится.
А они то с ходу за сверло хватались, а теперь им, видите ли, расхотелось. Ученик мне про какую-то Надю треплется. А специалист доел бумажную салфетку и запел. Голос как у коровы. Зато громкость как у трактора.
— Эй, — кричу, — кончай эту легкую музыку. Я тебя стимулировал не арии петь.
Но он, видимо, как птица глухарь: как распоется, хоть из пушки пали, не слышит. И норовит в мой живот вдарить, как в барабан. Ученик толкует мне:
— Не тронь шефа, пускай пропоется, тогда хоть своим ходом из квартиры выберется. Мы с утра по объектам мотаемся не жравши, везде кто самогону, кто браги подносит, к концу смены передвигаться трудно. Хотим через профсоюз требовать надбавку за вредность. И спецжиры. Клиенты вроде вас на здоровье действуют...
Зло меня взяло:
— Я же и виноват, да? Ну молодежь пошла, напьются и болтают чепуху, а дело не делают. Оказали услугу, прислали алкашей!
— Вы же сами...
— Что — я? А ну бери сверло, верти дыру. Может, у твоего шефа в программе большой концерт в трех отделениях.
Всучил парнишке инструмент, проводил за шиворот в санузел. И вдвоем с грехом пополам провертели мы все ж дырку в стене. Попутно ванну своротили и стиральную машину изнахратили. Говорю парню:
— Сиди тут, я из комнаты кабель просуну в отверстие, примешь.
Но или дырка вышла маловата, или она засорилась — не лезет кабель. Хотел я отверстие пальцем расчистить. А этот чертов ученик видит, что в дырке что-то шевелится, думал, кабель просовываю, ухватил мой палец плоскогубцами и тянет...
Вас когда-нибудь кусали плоскогубцами? У-у, жуть! Я ору и бьюсь, как муха, мастер поет, как заслуженный артист, а ученик тянет, тянет... Ой!
Сделал бы он из меня проволоку, да как раз жена пришла. Она быстро навела образцовый порядок: через минуту мастер с пением катился с лестницы, ученик в окно выскочил, шустрый такой юноша. Про себя уж молчу. Палец распух и болит. Травма. Бытовая, конечно. Бюллетень не дадут.
Вот она, наша сфера обслуживания. Мы их от души, хлебом-солью, с бутылкой, а они ванны сворачивают, пальцы давят! Придется сантехника вызывать, ванну на место ставить. Опять ему бутылку готовь. А как же — традиция. Все так делают.