В 1863 году Н. А. Некрасов начал работу над одним из самых своих значительных произведений – поэмой «Кому на Руси жить хорошо». В 1861 году было отменено крепостное право, и жизнь народа круто изменилась. «Народ освобожден, но счастлив ли народ?» - вот главный вопрос, который занимает поэта на протяжении всего произведения. Поэма является итогом раздумий автора о судьбах страны и народа. Сюжет ее заключается в путешествии семерых крестьян в поисках счастливого человека, которого они ищут среди всех сословий тогдашней Руси.
Среди крестьян такого не находится. Некрасов показывает нам целый ряд богатых образов простых мужиков: Ермилу Гирина, Савелия, Вавилу, Якима Нагого. Автор не закрывает глаз на бедность, нищету, необразованность, изнурительный труд, пьянство крестьян. Но мы ясно различаем среди черт их характеров трудолюбие, отзывчивость, благородство, доброту, нравственную чистоту, честность, порядочность, умение выслушать и понять другого человека ценить прекрасное; в них уживаются терпение и бунтарский дух. Автор поэмы старается показать нам, что и в рабстве народ сумел свою живую душу, свое золотое сердце. Но представление простого народа о счастье не выходит за рамки простых понятий, заключается в том, чтобы был урожайный год, чтобы все были здоровы и сыты. Солдат считает себя счастливым потому, что он был в двадцати сраженьях и остался жив. Старуха счастлива по-своему: у нее родилось реп до тысячи на небольшой грядке. Крестьянское счастье
Дырявое с заплатами,
Горбатое с мозолями…
Решив, что этого недостаточно для счастья, странники начинают искать счастливых среди прочих сословий. Кому-то из них кажется, что таковым должен быть чиновник, другим — поп, "купчина толстопузый", помещик, царь. Но никто из этих людей не признает себя счастливым. С точки зрения попа, счастье - это “покой, богатство, честь”, но ему кажется, что ничего этого он не имеет. По мнению помещика, счастье — это сытая, веселая жизнь, неограниченная власть над крестьянами, но и он считает, что этим он не обладает.
Подведя читателя вплотную к мысли о том, что нет на Руси счастья, Некрасов вводит в поэму образ счастливого человека. Гриша Добросклонов никак не может быть счастлив с точки зрения попа или помещика. Он с самого детства решает, что посвятит свою жизнь поискам народного счастья.
…лет пятнадцати
Григорий твердо знал уже,
Что будет жить для счастия
Убогого и темного
Родного уголка
Грише Добросклонову не нужны богатство и личное благополучие. И для него доля народа, его счастье становятся выражением собственного счастья.
Не надо мне ни серебра,
Ни золота, а дай господь,
Чтоб землякам моим
И каждому крестьянину
Жилось вольготно-весело
На всей святой Руси!
Григория не пугают предстоящие испытания, потому что он верит в торжество дела, которому посвятил всю жизнь. Он видит, что народ пробуждается к борьбе.
Рать подымается
Неисчислимая,
Сила в ней скажется
Несокрушимая!
Мысль эта наполняет его душу радостью и уверенностью в победе. Гриша Добросклонов — будущий вожак крестьянства, выразитель его гнева и разума.
Быть бы нашим странникам под родною крышею,
Если б знать могли они, что творилось с Гришею.
Слышал он в груди своей силы необъятные,
Услаждали слух его звуки благодатные,
Звуки лучезарные гимна благородного —
Пел он воплощение счастия народного!..
В своей поэме Некрасов показал, что народ далёк еще от счастья, но есть люди, для которых счастье – это счастье для всех, и они будут всегда стремиться к нему и его добьются.
Подробнее - на -
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь — в том их призванье!
По торжественным дням приезжают люди, имеющие какое-то звание, дворянскую фамилию, приглашенные хозяином дома. Им рады, их встречают с почтением. Автор говорит, что в том, чтоб ездить по гостям их призвание, их талант.
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает «трам-трам»,
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. «Допусти», — говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: «Гони!
Наш не любит оборванной черни!»
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: «Суди его бог!»,
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами.
По будням - "холопский недуг" бедняки, вдовы, старики, искатели мест, прожектора - простой русский народ, их гонят, перед ними закрывают дверь. И уходят они оскорбленные и униженные.