ОРодился 2 октября 1973 года в Полтаве.
Отец — Михаил Семёнович Данилко (умер в 1980) — водитель, злоупотреблял алкоголем, умер от рака лёгких, когда Андрею было семь лет.[3] Мать — Светлана Ивановна Волкова (род. 1937) — маляр, работница завода.[3] Старшая сестра — Галина Гришко (1963 г. р.) от первого брака матери; её муж — асфальтоукладчик, есть сын, племянник Андрея.[3][4][5][6].
В 1984 году поступил в художественную школу[3], был капитаном школьной команды КВН и выступал еще школьником за команду КВН ПТУ № 30[5][7], ежегодно выступал на сцене в летнем детском лагере, занимался в театральной студии «Гротеск», где стал использовать образ Верки Сердючки, коллекционировал пластинки Тото Кутуньо.[8]
В школе увлёкся группой «Ласковый май» и хотел стать её солистом, освоил нотную грамоту и научился играть на музыкальных инструментах, приезжал в Москву, был дома у Андрея Разина.[8][9]
В 1991 году окончил среднюю школу № 27 города Полтавы.
После окончания школы пытался поступить в Полтавское музыкальное училище им. Н. В. Лысенко, но не конкурс, подал документы в Полтавский педагогический институт, но не сдал украинскую литературу, поэтому попал в ПТУ № 30, получил специальность «кассир-продавец продовольственных товаров».[5]
После ПТУ пытался поступить два раза в музыкальное училище, но неудачно, окончил школу художников-дизайнеров.[5]
В 1995 году поступил в киевское эстрадно-цирковое училище на отделение разговорного жанра, но отучился там всего полтора года из четырёх.[5]
В 1997 году поступил в Киевский институт культуры и искусств на специальность «режиссер эстрады массовых зрелищ», был отчислен на четвёртом курсе из-за не сдачи двух сессий.[5]бъяснение:
Произведение кладовая солнца-удивительное произведение. Оно начитается с повествования о двух детях которые стали сиротами. Их отец погиб на Отечественной войне, а мама умерла от болезни. Настя и Митраша были похожи внешностью. Настю за ее веснушки называли «Золотой Курочкой», а брата из-за его взбитого тела – «Мужичком в мешочке». Сначала детям соседи и дальние родственники, а потом дети научились всему сами. Двенадцатилетняя Настя рано вставала и хлопотала по хозяйству. Митраша, которому было чуть больше десяти лет, умел делать деревянную посуду, иногда выручал за нее кое-что, участвовал в общественных собраниях и работах. Митраша был мальчиком довольно упрямым. Если он был в чем-то убежден, то переспорить его было невозможно. Настя во всем берет пример с покойной матери: она вспоминает, как мама ходила за грибами и обвязывает через плечо полотенце, чтобы большой вес клюквы не резал ей плечо. Когда дети пошли за клюквой Митраша решил свернуть по тропинке. Настя же пошла длинным путем. Когда настя дошла до палестинки жадность охватила ее. Она собирала и не могла остановиться. Пытаясь поделиться с собакой хлебом, Настя наконец вспомнила о Митраше. Девочка громко позвала брата, но, не услышав унесенный ветром ответ, присела возле корзины и заплакала. Вспомнив о зайце, Травка побежала за ним дальше. Голодный Митраша тут же сообразил, «что все его будет в этом зайце». Мальчик притаился в кустах можжевельника. Сюда же Травка погнала зайца, и прибежал на лай собаки Серый. Увидев волка в пяти шагах от себя, Митраша выстрелил в него и убил.
Настя, услышав выстрел, закричала. Митраша позвал ее, и девочка прибежала на крик. Ребята развели костер и сделали себе ужин из пойманного Травкой зайца.
Переночевав на болоте, дети вернулись утром домой. В деревне сначала не верили, что мальчик смог убить старого волка, но вскоре сами в этом убедились. Собранную клюкву Настя отдала эвакуированным ленинградским детям. За два следующих года войны Митраша «вытянулся» и повзрослел.
Произведение кладовая солнца заставляет задуматься над семейными ценностями.
Я убежден, что Платонову было с т р а ш н о жить, но не из-за обстоятельств собственной судьбы - создатель "Чевенгура" мог понимать свое существование в этих обстоятельствах только как временное, отсюда и усталость в каждом платоновском взгляде, дошедшем до нас. Никакой более страшной картины невозможно представить человеку, чем картина убийства, воспаляющая ответной судорогой выживания каждый нерв и как будто на живой же плоти выжигающая свою реальность. Платонов видел смерть, которую сеяла революция в воронежских степях. Но что пробудила в нем первая увиденная картина смерти? То, что после никогда он не мог забыть - и настойчиво выписывал эту одну и ту же картину смерти: прекращение, убывание, исчезновение, отнятие жизни. Главным событием той исторической эпохи было убийство Бога: не сына Божьего, но помазанника Божьего - не от неверия посланному Богом, а от неверия в самого Бога. Поэтому блекнут события самой истории и Россия скукоживается на смертном морозце до места этой казни, где каждой каплей крови и каждой человеческой слезинкой исполнялся приговор, объявленный Богу. Метафизичность этого уничтожения не делает его менее действительным, ведь производило оно действие в миллионах вовсе не условное, а почти мышечно ощутимое в том, как работал молох убийств и в одержимости нового человека в борьбе с миром Божьим как с источником страданий. Физическое же убийство Бога было вложено в осязаемую и достижимую идею построения царства всеобщего равенства на земле. Венец этого царства - смерть Бога. И каждое новое убийство во имя этой идеи было даже не жертвоприношением, а еще одним кирпичиком в ее фундамент. Ни до, ни после, но в момент духовного убийства веры в России является писатель, изъясняющийся на чуждом собственно словесности изначальном языке метафор человеческого существования со знанием того, что это убийство отнюдь не метафизично. Он его свидетель. Он ученик убитой веры, ее апостол. Некто Андрей сын Платонов, родившийся в Воронеже в семье рабочего. Русский пролетарий, верующий, что освобожденное человечество, оснащенное умными одухотворенными машинами воздвигнуть рай на земле. Инженер-мелиоратор, скитавшийся по опустошенной голодной степи как строитель вселенского рая. Но о "России, пропахшей трупами" cказано было Платоновым в "Симфонии cознания" уже не с утопическим пафосом. Россия, пропахшая трупами - это даже не метафора. Трупы усеяли русскую землю: она кормится смертью - и несет смерть засухой, недородом. Природа заражена смертью, существование людей неподлинно, жертва сокрушительна. Что Платонов, наподобие раскаявшегося грешника, разглядел в коммунистической утопии "Россию, пропахшую трупами" - этого не могло быть. Он не раскаивается в своей любви к трудовому русскому народу и в своей вере, рожденной еще в молодом одержимом человеке идеей вселенского беззаветного строительства: но вот самого этого человека встреча с чем-то будто бы подменила. Суть платоновского писательства и дара, открывшегося в нем - в таинстве превращения, но не в убогом социальном покаянии или осознание собственных жизненных ошибок.