среди произведений, написанных в довоенный период, самой популярной пьесой шоу стала комедия «пигмалион» (1912). ее заглавие напоминает о древнем мифе, согласно которому скуль-птор пигмалион, изваявший статую галатеи, влюбился в нее, и тогда богиня любви афродита, внявшая мольбам отчаявшегося художника, оживила ее. шоу дает свой, современный, вариант древнего мифа. профессор фонетики хиггинс заключает пари с полковником пикерингом, что за несколько месяцев ему удастся обучить уличную торговку цветами правильной речи и сделать так, чтобы «она с успехом могла сойти за герцогиню». но в атмосфере внимания и уважения к ее личности элиза проявляет необыкновенные способности, ум, талант, чувство внутреннего достоинства. «превращение» элизы, по мысли шоу, призвано опровергнуть утвердившееся мнение о том, что социальные барьеры непреодолимы. они лишь препятствуют людям реализо-вать заложенные в них возможности. шоу безгранично верит в культуру, знания, которые, по словам прозревшего хиггинса, «уничтожают пропасть, отделяющую класс от класса и душу от души».
насколько шоу интересовала связь характера и общественного положения, особенно доказывает тот факт, что радикальную перестройку характера он сделал даже главной темой пьесы «пигмалион».
Антон Павлович Чехов является мастером короткого рассказа, особенностью которого является то, что в маленький объем нужно вместить максимум содержания. В коротком рассказе невозможны пространные описания, длинные внутренние монологи, поэтому на первый план выступает художественная деталь. Она несет в произведениях Чехова огромную художественную нагрузку.
Духовный и нравственный выбор героя, ответственность человека за свою судьбу, обличение пошлости русской жизни составляют основу творчества Антона Павловича Чехова. Ему ненавистны равнодушие к вопросам, волнующим все человечество, паразитизм. В то же время рассказы Чехова проникнуты удивительной верой в будущее, глубоким сознанием того, что все прекрасное на земле может быть создано только трудом.
Л. Н. Толстой назвал А. П. Чехова «несравненным художником жизни». Предметом исследования автора является внутренний мир человека, его мысли и стремления.
О внешности Очумелова известно только то, что он одет в шинель. Видимо, она очень ему дорога, раз он надел ее летом, когда обычно поспевает крыжовник. Шинель новая, значит, Очумелов только недавно был произведен в полицейские надзиратели, и ценность шинели в глазах героя возрастает. Шинель для Очумелова – знак власти, узелок в руке – символ корыстолюбия, без них он невозможен. Важной деталью является то, что шинель распахнута, она придает Очумелову дополнительную значимость, повышает его роль в собственных глазах. Но когда оказывается, что «белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине», возможно, генеральская собака, значимость куда‑то пропадает: «Генерала Жигалова? Гм!.. Сними‑ка, Елдырин, с меня пальто… Ужас, как жарко! Должно полагать, перед дождем…» Примечательным является то, что снять он просит не шинель, а пальто. Шинель Очумелова – признак власти для него самого и для окружающих – меркнет в сравнении с генеральской шинелью. Но в завершение рассказа, когда Очумелов понял, что все сделал правильно, он опять в шинели: «Я еще доберусь до тебя! – грозит ему Очумелов и, запахиваясь в шинель, продолжает свой путь по базарной площади».
В начале рассказа герой идет в распахнутой шинели, в финале же он инстинктивно запахивается. Это можно объяснить, во‑первых, тем, что ему стало зябко в летнюю жару после пережитого потрясения, поскольку его бросало то в жар, то в холод, а во‑вторых, тем, что праздник новой шинели был частично испорчен, он понял, что в общем‑то у него не такой уж важный чин. Запахнутая шинель уменьшается в объеме, а следовательно, уменьшается и величие местного самодура. В то же время, запахиваясь в шинель, Очумелов становится еще более закрытым, еще более официальным.
Шинель Очумелова в рассказе А. П. Чехова – яркая художественная деталь. Это и отличительный признак конкретного полицейского надзирателя, и символ государственной власти вообще, и постоянно меняющая цвет, подобно хамелеону, справедливость закона, толкование которого зависит от социальной принадлежности обвиняемого.