«Увидеть Париж — и умереть!» - именно этой фразой принято выражать свое отношение к столице Франции. В начале ХХ века, после Октябрьской революции, этот город стал самым известным местом эмиграции для русских дворян. Появилось целое «русское» кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, на котором захоронено более 15 тысяч русских эмигрантов.
Для русской поэтессы Марины Ивановны Цветаевой этот город тоже станет местом приюта на долгие 13 лет — время тяжелого безденежья, неустроенного быта и неприязненного отношения со стороны других русских переселенцев. Но это будет позже — в 1925 году. А летом 1909 года 15-летняя гимназистка самостоятельно приезжает в Париж, в знаменитую Сорбонну, чтобы прослушать курс лекций об истории старинной французской литературы. И уже в июне появляется стихотворение «В Париже», анализ которого будет здесь представлен.
Стихотворение сразу поражает каким-то двойственным настроением:
В большом и радостном Париже Все та же тайная тоска. Как можно в Париже — совершенно богемном месте ! — испытывать тоску? Тайной она была, скорее всего, для окружающих, ведь всем понятно, что здесь нельзя тосковать, здесь можно только любить, именно поэтому «везде все пары», «дрожанье губ» и «дерзость глаз». Такое настроение не характерно для девушки, очутившейся в Городе Любви.
Возможно, в этом стихотворении проявляется его излишняя автобиографичность. За каждой деталью, за каждым словом скрывается сама Цветаева. Когда в 1906 году скончалась от чахотки ее мать, Марина, чувствуя одиночество и боль, перевела на русский язык трагедию французского писателя Эдмона Ростана «Орленок», посвященную судьбе сына Наполеона Бонапарта, Наполеона II, тоже умершего от чахотки в возрасте 21 года. Его судьба так поразила юную поэтессу, что она влюбилась в этого юношу, причем считала эту любовь истинной, ведь была готова «любить его до самой смерти больше всех живых». Эта книга стала в юности ее любимой книгой. «Читаешь и чувствуешь, как подступают слезы, и плачешь, плачешь в тоске по этому молодому, чудесному, непризнанному ребенку, так несправедливо загубленному судьбой», — писала она в письме Петру Юркевичу.
И вот теперь, оказавшись сама в Париже, Марина, очевидно, поэтому и испытывает такую же тоску одиночества, «как там, в покинутой Москве», а в ее сердце «плачет стих Ростана». К сожалению, этот перевод драмы Цветаевой не сохранился, зато достоверно известно, что Марина купила детский портрет Наполеона II. Единственный законный сын Наполеона Бонапарта с 1815 года был провозглашен французским императором, но, по сути, никогда не правил, а в 1818 году получил титул герцога Рейхштадтского, хотя до самой своей смерти в 1832 году жил у своих врагов, при австрийском дворе, в замке Шенбрунн под Веной. Именно поэтому Цветаева в своем стихотворении называет его «мученик Рейхштадтский».
Любуясь «нежным профилем на стене», Цветаева утверждала, что по целым часам может «смотреть на это чудесное личико сломленного жизнью гениального ребенка». Позже она посвятит ему несколько стихотворений в своих сборниках «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь».
Однако в стихотворении упоминается еще и Сара, которая вместе с Ростаном и Наполеоном II тоже должна прийти к героине во сне. Конечно же, речь идет о знаменитой французской актрисе Саре Бернар, которая как раз таки и сыграла герцога Рейхштадтского в драме Эдмона Ростана «Орленок».
Итак, героиня стихотворения, оказавшись наяву в Париже, где гремели и гремят столь славные имена, не ищет с этими героями встречи, тем более ночью, когда Париж для героини «чужд и жалок», а видит во сне, потому что в этом и заключена ее тайна. Во сне приходят они любимыми, страдающими, близкими, чувствуют то, что чувствует 15-летняя девушка, пережившая уже и потерю близкого человека, и признание в любви взрослого мужчины, и безответную любовь. Оттого-то «в большом и радостном Париже ... боль как прежде глубока».
В своей комнате сидит композитор Сальери. Он сетует на несправедливость судьбы. . Он овладел в совершенстве ремеслом музыканта. Ныне же душу Сальери угнетает сознание, что он завидует, мучительно, глубоко, Моцарту. Идя к Сальери, Моцарт услышал в трактире звуки скрипки и увидел слепого скрипача, он просит его сыграть что-нибудь из Моцарта. Сальери прогоняет старика.
Моцарту кажется, что Сальери нынче не в духе, но Сальери предлагает Моцарту вместе отобедать в трактире «Золотого Льва» .
Оставшись один, Сальери говорит, что не в силах более противиться судьбе, которая избрала его своим орудием. Он считает, что призван остановить Моцарта, который своим поведением не поднимает искусство, что оно падет опять, как только он исчезнет. Сальери считает, что живой Моцарт — угроза для искусства. Теперь же, считает Сальери, пора воспользоваться ядом, и дар любви должен перейти в чашу дружбы.
В отдельной комнате трактира, где есть фортепьяно, сидят Сальери с Моцартом. Сальери кажется, что Моцарт пасмурен, что он чем-то расстроен. Моцарт признается, что его тревожит Requiem, который он сочиняет уже недели три по заказу какого-то таинственного незнакомца. Моцарту не дает покоя мысль об этом человеке, который был в черном
Сальери пытается успокоить Моцарта, говоря, что все это — ребячьи страхи. Он вспоминает своего друга Бомарше, который советовал ему избавляться от черных мыслей с бутылки шампанского или чтения «Женитьбы Фигаро» . Моцарт, зная, что Бомарше был другом Сальери, спрашивает, правда ли, что он кого-то отравил. Моцарт, возражая ему, говорит, что Бомарше был гений, как и они с Сальери, «а гений и злодейство две веши несовместные» . Моцарт убежден, что Сальери разделяет его мысли. И в это мгновение Сальери бросает яд в стакан Моцарта. Моцарт поднимает тост за сыновей гармонии и за союз, их связующий. Сальери делает попытку остановить Моцарта, но поздно, тот уже выпил вино. Теперь Моцарт намерен сыграть для Сальери свой Requiem. Слушая музыку, Сальери плачет, но это не слезы раскаяния, это слезы от сознания исполненного долга. Моцарт чувствует недомогание и покидает трактир. Сальери, оставшись один, размышляет над словами Моцарта о несовместности гения и злодейства; как аргумент в свою пользу вспоминает он легенду о том, что Бонаротти принес жизнь человека в жертву искусству. Но внезапно его пронзает мысль, что это всего лишь выдумка «тупой, бессмысленной толпы»
Стихотворение Тучи м.ю. лермонтова было написано им в 1840 году.оно относится к позднему периоду творчества поэта. Написано оно было во время второй кавказской ссылки. осознание того, что человек не может управлять собственной жизнью и поступать так, как считает нужным и правильным, вызывало у Лермонтова чувство досады и раздражения. Поэтому на Кавказе он считал себя не только чужестранцем, но и изгнанником, который должен подчиняться воле других и отказываться от собственных принципов.«Тучи» — произведение, которое построено на очень тонкой аллегории.Лермонтов пытается найти ответ на вопрос, является ли его очередная ссылка обычным правительственным решением, или же за ней угадывается воля судьбы, от которой, как известно, еще никому не удавалось уклониться. именно из-за стиха Тучи по одной из причин Лермонтов был убит на дуэли. Образы тучи, облака или волны у Лермонтова— символы свободы и беспечности. 4х -стишие.
Для русской поэтессы Марины Ивановны Цветаевой этот город тоже станет местом приюта на долгие 13 лет — время тяжелого безденежья, неустроенного быта и неприязненного отношения со стороны других русских переселенцев. Но это будет позже — в 1925 году. А летом 1909 года 15-летняя гимназистка самостоятельно приезжает в Париж, в знаменитую Сорбонну, чтобы прослушать курс лекций об истории старинной французской литературы. И уже в июне появляется стихотворение «В Париже», анализ которого будет здесь представлен.
Стихотворение сразу поражает каким-то двойственным настроением:
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.
Как можно в Париже — совершенно богемном месте ! — испытывать тоску? Тайной она была, скорее всего, для окружающих, ведь всем понятно, что здесь нельзя тосковать, здесь можно только любить, именно поэтому «везде все пары», «дрожанье губ» и «дерзость глаз». Такое настроение не характерно для девушки, очутившейся в Городе Любви.
Возможно, в этом стихотворении проявляется его излишняя автобиографичность. За каждой деталью, за каждым словом скрывается сама Цветаева. Когда в 1906 году скончалась от чахотки ее мать, Марина, чувствуя одиночество и боль, перевела на русский язык трагедию французского писателя Эдмона Ростана «Орленок», посвященную судьбе сына Наполеона Бонапарта, Наполеона II, тоже умершего от чахотки в возрасте 21 года. Его судьба так поразила юную поэтессу, что она влюбилась в этого юношу, причем считала эту любовь истинной, ведь была готова «любить его до самой смерти больше всех живых». Эта книга стала в юности ее любимой книгой. «Читаешь и чувствуешь, как подступают слезы, и плачешь, плачешь в тоске по этому молодому, чудесному, непризнанному ребенку, так несправедливо загубленному судьбой», — писала она в письме Петру Юркевичу.
И вот теперь, оказавшись сама в Париже, Марина, очевидно, поэтому и испытывает такую же тоску одиночества, «как там, в покинутой Москве», а в ее сердце «плачет стих Ростана». К сожалению, этот перевод драмы Цветаевой не сохранился, зато достоверно известно, что Марина купила детский портрет Наполеона II. Единственный законный сын Наполеона Бонапарта с 1815 года был провозглашен французским императором, но, по сути, никогда не правил, а в 1818 году получил титул герцога Рейхштадтского, хотя до самой своей смерти в 1832 году жил у своих врагов, при австрийском дворе, в замке Шенбрунн под Веной. Именно поэтому Цветаева в своем стихотворении называет его «мученик Рейхштадтский».
Любуясь «нежным профилем на стене», Цветаева утверждала, что по целым часам может «смотреть на это чудесное личико сломленного жизнью гениального ребенка». Позже она посвятит ему несколько стихотворений в своих сборниках «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь».
Однако в стихотворении упоминается еще и Сара, которая вместе с Ростаном и Наполеоном II тоже должна прийти к героине во сне. Конечно же, речь идет о знаменитой французской актрисе Саре Бернар, которая как раз таки и сыграла герцога Рейхштадтского в драме Эдмона Ростана «Орленок».
Итак, героиня стихотворения, оказавшись наяву в Париже, где гремели и гремят столь славные имена, не ищет с этими героями встречи, тем более ночью, когда Париж для героини «чужд и жалок», а видит во сне, потому что в этом и заключена ее тайна. Во сне приходят они любимыми, страдающими, близкими, чувствуют то, что чувствует 15-летняя девушка, пережившая уже и потерю близкого человека, и признание в любви взрослого мужчины, и безответную любовь. Оттого-то «в большом и радостном Париже ... боль как прежде глубока».