Книги - это источник знаний. В них прописаны все проповеди. В книгах много информации, без которой по жизни будет тяжело. Человек не читающий плохо строит предложения, не знает крылатых фраз, не может вести нормальный диалог. Следовательно, книги очень полезны. Они являются главным источником знаний. Таким людям будет плохо в приличном обществе.
Человек с раннего девства связан с историческими событиями своей страны. Раньше история , публицистика и литература были могли присутвовать в одном сочиние . Одна из этих повестей является Сказание о Мамаевом побоище. С 15в историческая наука стала самостоятельной , но при этом сохранив близость у худож .лит. Например Ломоносов был одновременно и историком и писателем. Русская лит. выделилась тем что ею интересовались творцы. Они не могли описать жизнь народов не узнав её. Они обращали внимание на Отечества. Они считали это своим гражданским долгом . К вопросам истории каждые подходили по своему. Писатели старались внести вклад в развитие истор. науки . Но были и те кто кто оставлял свои мысли о историческом Большинство писателей интересовались не только русской исторей но и всемирной. Примеров является Тургенев - он сыграл большую роль в развитии отношений России и Запада
...суровая сказка, хорошо рассказанная добрым, но мучительно правдивым гением.
Заглавием своей книги Горький явно кивает Толстому, дружески, но чуть насмешливо. Передо мной лежат две книги, очень похожие: посреди однотонной обложки крупно написано слово «Детство». Одна книга библиотечная, заклеена скотчем, даже имени автора не видно. Так что просто — детство. Два детства лежат передо мной. Кладу руку на книгу Толстого, и кажется, что она гладкая, как весенний лист, как старинная полированная столешница, как тёплый лошадиный бок или рукав шёлкового платья. Счастливая, невозвратимая пора. Трогаю книгу Горького. Ой, больно! Жжёт и колется. Раскалённое железо, щёлочь, мокрой розгой наотмашь. Невольно задаёшься вопросом: а было ли детство? А может, детства-то и не было? Однако самая главная разница между этими настолько разными «Детствами», мне кажется, вот в чём. Повествователь у Толстого — взрослый, он оглядывается на затуманенным слезой умиления взором и себя самого видит как бы издалека и сверху. Повествователь у Горького — и есть сам ребёнок, Лексей, Олёша, Лёня, пермяк-солёны уши, голуба душа. Именно и только его чистый взгляд, неутомимый интерес к людям, тонкое сочувствование даже такому, чего пока не понять умишком, освещает всю эту тараканью тьму удивительным светом. Так и выходит, что детство — это не уходящая пора слёз умиления, шалостей и сластей по праздникам, а нечто большее, особое состояние, девство души и сознания. Состояние, когда вокруг не люди, а сказочные богатыри, царевичи, говорящие медведицы — большие, удивительные, сильные существа, несмотря на всю их ничтожность, уныние и слабость. А ещё: представляете ли вы себе, сколько на самом деле в этой книге скрыто детств? «Я сама на всю жизнь сирота!» — это мать. «Я, гляди, на четырнадцатом году замуж отдана, а к пятнадцати уж и родила» — это бабушка. «Меня так обижали, что, поди-ка, сам господь бог глядел — плакал!» — дед-мучитель. Рядом с ребёнком все большие становятся по-детски открытыми, настоящими, отпускают на волю исстрадавшуюся душу и рассказывают то, чего самим себе говорить побоялись бы. Тут в этой маленькой книге открывается ещё один потайной простор: невольно окидываешь взглядом всех, о ком здесь рассказано, а мыслью охватываешь всех, о ком не рассказано, — и понимаешь, что всякий и каждый из этих тёмных и злых людей вырос из собственного детства, которое, поди, тоже было не менее тёмным и злым. Ох ты, Русь, мутный взгляд исподлобья. Что всё это за грязь? Откуда вся эта боль? К чему вся эта сила? Долго спустя я понял, что русские люди, по нищете и скудости жизни своей, вообще любят забавляться горем, играют им, как дети, и редко стыдятся быть несчастными.
Человек не читающий плохо строит предложения, не знает крылатых фраз, не может вести нормальный диалог.
Следовательно, книги очень полезны. Они являются главным источником знаний. Таким людям будет плохо в приличном обществе.