Роль антитезы велика. Во-первых, антитеза в словах Смета : жалею и не жалею, которая подчеркивает важность чувства любви в жизни персонажа, даже если она сопровождается грустью и тоской. Во-вторых, антитеза в образах : начинающий поэт и опытный, мудрый поэт, который смог оценить по достоинству творчество юного, - показывает читателю ценность искусств. В-третьих, антитеза в ситуациях - предполагаемая смерть за позорящий поступок - великодушный поступок обиженного мужа, подчеркивает трудность решения Азербая. Возможно, контраст в идее: поэт в Азербае побеждает в нем опозоренного мужа.
Объяснение:
Балаларды оқытқан да жақсы, бірақ құлшылық қыларлық қана, түркі танырлық қана таза оқыса болады. Оның үшін бұл жер дарулхарап, мұнда әуелі мал табу керек, онан соң араб, парсы керек. Қарны аш кісінің көңілінде ақыл, бойында ар, ғылымға құмарлық қайдан тұрсын? Ашап-ішімге малдың тапшылығы да ағайынның араздығына уә әртүрлі пәлеге, ұрлық, зорлық, қулық, сұмдық секілді нәрселерге үйірлендіруге себеп болатұғын нәрсе. Мал тапса, қарын тояды. Онан соң, білім түгіл өнер керек екен. Соны үйренейін не балама үйретейін деп ойына жақсы түседі. Орысша оқу керек, хикмет те, мал да, өнер де, ғылым да - бәрі орыста тұр. Зарарынан қашық болу, пайдасына ортақ болуға тілін, оқуын, ғылымын білмек керек. Оның себебі олар дүниенің тілін білді, мұндай болды. Сен оның тілін білсең, көкірек көзің ашылады. Әрбіреудің тілін, өнерін білген кісі оныменен бірдейлік дағуасына кіреді, аса арсыздана жалынбайды. Дінге де жақсы білгендік керек. Жорғалықпенен көңілін алсам екен деген надан әке-шешесін, ағайын-жұртын, дінін, адамшылығын жауырынынан бір қаққанға сатады. Тек майордың күлгені керек деп, к...і ашылса да, қам жемейді. Орыстың ғылымы, өнері - дүниенің кілті, оны білгенге дүние арзанырақ түседі. Ләкин осы күнде орыс ғылымын баласына үйреткен жандар соның қаруымен тағы қазақты аңдысам екен дейді. Жоқ, олай ниет керек емес. Малды қалай адал еңбек қылғанда табады екен, соны үйретейік, мұны көріп және үйренушілер көбейсе, ұлықсыған орыстардың жұртқа бірдей законы болмаса, законсыз қорлығына көнбес едік. Қазаққа күзетші болайын деп, біз де ел болып, жұрт білгенді біліп, халық қатарына қосылудың қамын жейік деп ниеттеніп үйрену керек. Қазір де орыстан оқыған балалардан артық жақсы кісі шыға алмай да тұр. Себебі: ата-анасы, ағайын-туғаны, бір жағынан, бұзып жатыр. Сүйтсе де, осы оқыған балалар - ана оқымаған қазақ балаларынан үздік, озық. Не қылса да сөзді ұқтырса болады оларға. Жақсы атаның балалары да көп оқыған жоқ, қайта, кедейдің балаларын орысқа қорлап берді. Олар осыдан артық қайда барсын? Және де кейбір қазақтар ағайынымен араздасқанда: «Сенің осы қорлығыңа көнгенше, баламды солдатқа беріп, басыма шаш, аузыма мұрт қойып кетпесем бе!» деуші еді. Осындай жаман сөзді, құдайдан қорықпай, пендеден ұялмай айтқан қазақтардың баласы оқығанменен не бола қойсын? Сонда да өзге қазақ балаларынан артық үйренгені немене, қай көп үйреніпті? Кірді, шықты, ілді, қайтты, түбегейлеп оқыған бала да жоқ. Әкесі ел ақшасымен оқығанға әрең оқытады, өз малын не қылып шығарсын? Турасын ойлағанда, балаңа қатын әперме, енші берме, барыңды салсаң да, балаңа орыстың ғылымын үйрет! Мына мен айтқан жол - мал аяр жол емес. Құдайдан қорық, пендеден ұял, балаң бала болсын десең - оқыт, мал аяма! Әйтпесе, бір ит қазақ болып қалған соң, саған рахат көрсете ме, өзі рахат көре ме, я жұртқа рахат көрсете ме?
Личность в процессе самопознания, само воплощения, развития — главная тема творчества М. Ю. Лермонтова. Очень показателен характер большинства его стихотворений раннего периода: это лирические зарисовки, отрывки из дневника — недаром часто он их озаглавливает, как дневниковые записи — датой или словами “отрывок”, “исповедь”, “монолог”. Лирика Лермонтова — летопись становления души, их исповедальности, абсолютной искренности — истинное художественное открытие автора. События духовной жизни интересуют поэта в момент их свершения, становления. Его волнует сам процесс внутреннего движения. Лирический герой всего лермонтовского творчества предельно близок автору, в его портрете заключены все важнейшие конфликты бытия, все, что в жизни автора не случайно, но является знаком Судьбы.
Всему внутреннему строю Лермонтова глубоко соответствует бунтарский, байроновский романтизм — с его культом тайной избранности личности, высокой Судьбы, борьбы с Роком, тяги к миру — и отторжения от людей.
Тема одиночества очень характерна для всего творчества М.Ю. Лермонтова. “И скучно и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды”. Его лирический герой мучается от сознания невозможности что-либо изменить в этой жизни, и наступает разочарование: “Уж не жду от жизни ничего я, и не жаль мне ничуть”.
Лирический герой Лермонтова, анализируя свои чувства и состояние, в стихотворении “Дума” приходит к выводу, что эти настроения характерны для его времени: “Печально я гляжу на наше поколенье. Его грядущее — иль пусто, иль темно”.
Размышляет, хоть и несколько иначе, Лермонтов о судьбах своего поколения и в “Герое нашего времени”. Например, Грушницкий принадлежит к светскому обществу, характерной чертой которого является бездуховность. Печорин же, принимая условия игры, находится как бы над обществом, понимая, что там “мелькают образы бездушных людей, приличьем стянутые маски”.
Мотив неразделенной, несчастной любви звучит как в “Герое нашего времени”, так и в лирике поэта:
“Любить? Но кого же? На время — не стоит труда. А вечно любить невозможно”.
Или стихотворение “Я не унижусь пред тобой...”:
Начну обманывать безбожно,
Чтоб не любить, как я любил,
Иль женщин уважать возможно,
Когда мне ангел изменил?
Не то ли же самое случилось однажды с Печориным, сделало его жестоким и по отношению к княжне Мери и к Бэле? Лишь намек на разгадку видим мы в истории его отношений с Верой...
И лирический герой Лермонтова, и Печорин в своем одиночестве тянутся к природе, умеют видеть ее красоту. И здесь тема одиночества звучит с необыкновенной силой. Природа словно подчеркивает его:
Выхожу один я на дорогу,
Сквозь туман кремнистый путь блестит,
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,
И звезда с звездою говорит.
Одиноко растет “на севере диком” сосна, мечтая о далекой пальме; одиноким остается утес-великан из стихотворения “Утес”.
Одинок был сам поэт и в жизни, и в своем творчестве. Еще в юности он словно предсказал свою судьбу и дал свой лирический портрет в стихотворении, которое, по сути, стало программным:
Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Первоначально, в ранний период, тема одиночества раскрывается им традиционно. Подражая Байрону, юный поэт противопоставляет своего лирического героя серой, бездушной толпе. Но вот уже в 1830 году в стихотворении “Стансы” появляется неожиданная нота:
Я к одиночеству привык,
Я б не умел ужиться с другом;
Я б с ним препровожденный миг
Прочел потерянным досугом...
На светлый запад удалюсь,
Вид моря грусть мою рассеет.
Ни с кем в отчизне не прощусь —
Никто о мне не
Оказывается, одиночество лирического героя не навязано ему миром, но избрано им добровольно как единственно возможное состояние души. Ни друг, ни отчизна не составляют необходимых элементов его существования. Бездомье героя — ему мученье, но и его единственный путь!
Отсюда начинается новая, именно лермонтовская трактовка темы одиночества — изгнания — странничества. Одиночество странника — особое, ибо оно избрано им добровольно. Непонимание окружающим миром становится не клеймом проклятия, но знаком высокого избранничества в стихотворении “О, полно извинять разврат!”. К поэту, певшему “...о вольности, когда Тиран гремел, грозили казни”, автор обращает удивительный призыв:
Изгнаньем из страны родной
Хвались повсюду, как свободой...
Мир отвергает героя, изгоняет — но и герой отвергает этот мир, уходит от него.