Азімов народився (згідно з документами) 2 січня 1920 року[12] в містечку Петровичі Мстиславського повіту Могильовської області, Білорусь (з 1929 Шумяцький район Смоленської області Росії) в єврейській родині. Його батьки, Хана-Рахіль Ісааківна Берман[13] (Anna Rachel Berman-Asimov 1895-1973) та Юда Аронович Азімов (Judah Asimov, 1896-1969), були мірошниками за професією. Назвали його на честь покійного діда по матері, Ісака Бермана (1850-1901). Всупереч пізнім твердженням Айзека Азімова, ніби первісним сімейним прізвищем було «Озімов», всі родичі, які лишилися в СРСР, носять прізвище «Азімов»[14].
Як сам Азімов вказує в автобіографіях («In Memory Yet Green», «It's Been A Good Life»), його рідною і єдиною мовою в дитинстві був їдиш[15]. З художньої літератури в ранні роки він ріс переважно на оповіданнях Шолом-Алейхема. У 1923 році батьки відвезли його до США, де оселилися в Брукліні й через кілька років відкрили кондитерську крамницю.
У 5 років Айзек Азімов пішов до школи (він мав би піти до школи в 6 років, але мати виправила його день народження на 7 вересня 1919 року, щоб віддати його до школи на рік раніше). Після закінчення десятого класу в 1935 році, 15-річний Азімов вступив до «Seth Low Junior College», але через рік цей коледж закрився. Азімов вступив на хімічний факультет Колумбійського університету у Нью-Йорку, де здобув 1939 року ступінь бакалавра (B. S.), а 1941 року — магістра (M. Sc.) з хімії і вступив в аспірантуру. Однак у 1942 році він виїхав до Філадельфії, щоб працювати хіміком на Філадельфійському суднобудівному заводі для армії. Разом з ним там же працював інший письменник-фантаст Роберт Хайнлайн.
У лютому 1942 року, на День святого Валентина, Азімов зустрівся на «побаченні всліпу» з Гертрудою Блюгерман (англ. Gerthrude Blugerman). 26 липня вони одружилися. Від цього шлюбу народився син Девід (1951) і дочка Робін Джоен (англ. Robyn Joan) (1955).
З жовтня 1945 по липень 1946 Азімов служив в армії. Потім повернувся в Нью-Йорк і продовжив освіту. 1948 року закінчив аспірантуру, здобув ступінь PhD, і вступив в постдокторат як біохімік. 1949 року він влаштувався викладачем на медичний факультет Бостонського університету, де в грудні 1951 року став асистентом, в 1955 році — асоційованим професором. У 1958 університет перестав виплачувати йому зарплатню, але формально залишив на колишній посаді. До цього моменту доходи Азімова як письменника вже перевищували його університетську платню. У 1979 році йому було присвоєно звання повного професора.
1970 року Азімов розлучився з дружиною і майже одразу став жити з Джанет Опал Джеппсон (англ. Janet Opal Jeppson), з якою познайомився на бенкеті 1 травня 1959 року (до цього вони зустрічалися в 1956 року, коли він дав їй автограф. Азімов взагалі не запам'ятав ту зустріч, а Джеппсон визнала його неприємною людиною). Розлучення стало чинним 16 листопада 1973 року, а 30 листопада Азімов і Джеппсон одружилися. Від цього шлюбу не було дітей.
Помер 6 квітня 1992 року від серцевої і ниркової недостатностей на тлі СНІДу, яким був заражений під час операції на серці в 1983 році[16].
В сказке "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил"
изображены два генерала. Это бывшие чиновники, которые дослужились до генеральского звания. Всю жизнь они служили «в какой-то регистратуре» , которую впоследствии упразднили «за ненадобностью» . «Там родились, воспитались и состарились, следовательно, ничего не понимали» . Генералы настолько глупы и невежественны, что не знают, где восток и где запад, и думают, что «булки в том самом виде родятся, как их утром к кофею подают» . Только попав на необитаемый остров, генералы узнают, что «человеческая пища в первоначальном виде летает, плавает и на деревьях растёт» , и догадываются, что «если, например, кто хочет куропатку съесть, то должен сначала её изловить, убить, ощипать, изжарить» .
Всю жизнь генералы провели за чтением и писанием никому не нужных канцелярских бумаг. Ничего иного делать они не умеют и, оказавшись на острове, где «рябчики свищут, тетерева токуют, зайцы бегают» , в ручьях рыба кишит, а на деревьях плоды висят, чуть не умирают с голоду и едва не становятся людоедами. Бездельники, привыкшие к паразитической жизни, они даже не сомневаются в своём праве на чужой труд и убеждены в том, что если бы им удалось найти мужика, то «он бы… сейчас и булок бы подал, и рябчиков бы наловил, и рыбы» . Уверены они и в том, что «мужик везде есть, стоит только поискать его! » После долгих. поисков они находят мужика, который спал под деревом и, как им кажется, «самым нахальным образом уклонялся от работы» .
Народ, говорит своей сказкой сатирик, создаёт все блага жизни, но в эксплуататорском обществе они достаются угнетателям. Генералы и олицетворяют в сказке мир угнетателей, мужик - народ и его судьбу.
Угнетатели жадны и злы, тупы и ленивы, неблагодарны и трусливы, народ бескорыстен и добр, находчив и трудолюбив, отзывчив и смел. Но на наглость и жестокость угнетателей он отвечает не возмущением и протестом, а терпением и покорностью. С горькой иронией рассказывает сатирик о том, как «громаднейший мужичина» безропотно трудился на генералов.
«И зачал он перед ними действовать. Полез сперва наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле - и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потёр их друг об дружку - и извлёк огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец, развёл огонь и напёк столько разной провизии, что генералам даже пришло на мысль: не дать ли и тунеядцу частичку?» .
Народ мастер на все руки, и мужик в сказке вскоре изловчился даже в пригоршне суп варить. Когда же соскучившиеся генералы «начали… нудить мужика» , чтобы доставил он их в Петербург, выстроил мужик «корабль - не корабль, а такую посудину, чтоб можно было океан-море переплыть» , и перевез генералов в Петербург. В Петербурге генералы в казначействе столько «денег загребли» , что «того ни в сказке сказать, ни пером описать» .
«Однако, - с уничтожающим презрением заканчивает Щедрин сказку, - и об мужике не забыли; выслали ему рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!» .
«Повестью о том, как один мужик двух генералов прокормил» Щедрин воспитывал ненависть к тунеядцам и эксплуататорам, бросающим народу жалкие подачки. Но в этой ранней своей сказке писатель осмеял не только паразитизм господствующих классов. Революционный демократ, единомышленник Чернышевского, Добролюбова и Некрасова, он как бы обращался к народу с тем же вопросом, с каким к народу обращался Некрасов: "Чем хуже был бы твой удел, Когда б ты менее терпел? "
С горечью и болью говорил Щедрин о долготерпении народа и его покорности угнетателям, о том, что по приказу генералов мужик свил верёвку и «этой верёвкой генералы привязали мужичину к дереву, чтоб не убёг» .
Гневное обличение дармоедов-эксплуататоров, осуждение народной пассивности и покорности, призыв к тому, чтобы народ сбросил со своих плеч угнетателей, уничтожил несправедливый и бесчеловечный строй, - таков идейный смысл произведения.
Объяснение:
В отличие от большинства писателей того времени, изображающих крестьян безликой серой массой, автор в каждом очерке отмечает какую-либо особенную черту крестьянской жизни, поэтому все произведения, объединенные в сборник, и дали яркую и многогранную картину крестьянского мира.
Жанрово произведение стоит на границе рассказа и очерка (название «записки» подчеркивает очерковость произведения). Сюжет – очередной эпизод из жизни Петра Петровича. События, описанные в «Бирюке», изложены Петром Петровичем в форме монолога. Заядлый охотник, он однажды заблудился в лесу, в вечерних сумерках попал в ливень. Встретившийся ему лесник, фигура, известная в деревне своей угрюмостью и нелюдимостью, приглашает Петра Петровича домой, переждать непогоду. Дождь утих, и лесник услышал в тишине стук топора – кто-то воровал охраняемый им лес. Петр Петрович захотел сходить с лесником «на задержание», посмотреть, как он работает. Вдвоем они поймали «вора», оказавшегося нищим мужичонкой, растрепанным, в лохмотьях. Видно было, что мужик стал воровать лес не от хорошей жизни, и рассказчик стал просить Бирюка отпустить вора. Долго Петру Петровичу пришлось уговаривать принципиального лесника, встревая в потасовку между Бирюком и задержанным. Неожиданно лесник отпустил пойманного, сжалившись над ним.