Карлсон удивленно поднял брови.Карлсон говорит,что это пустяки ,дело житейское.Малыш надрывался от хохота.Этот вечер был прямо создан для прогулок по крышам.И вдруг Малыш услышал какое-то слабое жужжание.
Принцесса Эрна ХIII слыла в Эрнотерре безобразной дурнушкой, потому что у неё были "слишком длинные ноги, слишком маленькие ступни и руки, слишком высокая талия, чересчур большие глаза противного синего, а не чудесного желтого цвета, а губы, вместо того чтобы быть плоскими и узкими, изогнуты наподобие лука". Зато характер её был просто ангельским. Эрна была добра, терпелива, заботлива, готова прийти на любому страждущему. А. И. Куприн так описывает добродетели Эрны: "Она была крепкой, сильной девушкой и такой высокой, что превышала на целую голову самого рослого мужчину. Была одинаково искусна как в вышивании легких тканей, так и в игре на арфе… В бросании мяча не имела соперников и ходила по горным обрывам, как дикая коза. Доброта, участие, справедливость, сострадание изливались из нее, подобно лучам, дающим вокруг свет, тепло и радость. Никогда не уставала она в больным, старым и бедным. Умела перевязывать раны и знала действие и природу лечебных трав". Когда Эрна полюбила некрасивого внешне сына французского короля, случайно попавшего в Эрнотерру и приехала с ним во Францию, то была поражена тем, что народ страны очень некрасив. Её удивило, что король Франции превознёс её добродетель и красоту, а рыцари стали носить синие цвета в честь её глаз. Эрна всё поняла, когда муж рассказал ей о надписи, сделанной на латыни первым королём Эрнотерры Эрном Мудрым, который не был коренным жителем Эрнотерры, а пришёл с отрядом рыцарей на эту землю много лет назад из Европы. На стене охотничьей комнаты в королевском замке Эрн Мудрый написал: «Мужчины моей страны умны, верны и трудолюбивы: женщины – честны, добры и понятливы. Но – прости им бог – и те и другие безобразны».
Геройские действия наших войск при обороне Севастополя всякому известны до мелочей и отныне принадлежат навсегда истории. Мы их знаем и из официальных донесений, и из множества частных описаний: поэтому г. Л. Н. Т. не коснулся их. Он выбрал для себя другую точку, с которой взглянул на эту удивительную картину. Прежде всего он берет за руку читателя, который не бывал в Севастополе и не имеет понятия о жизни в осажденном городе, и ведет читателя из улицы в улицу, потом из траншеи в траншею и приводит на страшный бастион N4-U. Он заставляет читателя испытывать, одно за другим, все чувства - от страха до гордости, и в то время, как эти чувства сменяются в читателе, он показывает ему бесстрашных защитников наших редутов, которые смеются, курят, заряжают пушки и наблюдают за неприятелем. Эта-то противоположность и действует сильно на читателя. Нужно отдать справедливость г-ну Л.Н.Т., что во всем этом описании он выказал много такта и знания дела.Он не сказал ни одной восторженной фразы и заставил Вас восторгаться; описание его не изобилует восклицательными знаками, и однако ж вы удивляетесь на каждом шагу, удивляетесь всем, начиная от матроса и солдата и кончая командующими генералами.
