Уважение можно воспитать в себе с трезвой самооценки и адекватного восприятия себя, определенного культурного круга общения, отдавая честь своей родине. Если тренировать в себе эти качества,то можно добиться уважение к себе и другим людям.
Любовь ... вносит идеальное отношение и свет в будничную прозу жизни, розворушуе благородные инстинкты души и не дает загрубиты в узком материализме и грубо-животном эгоизме. И. А. Бунин. Человек - единственное из земных существ, наделенная разумом и волей выбора. Человек постоянно стоит перед выбором: как поступить? куда идти дальше? Человек свободен выбирать работу, страсти, увлечения, мысли, мировоззрение, любовь. Любовь бывает к деньгам, к власти, к искусству, может быть обычная, земная любовь, а может случиться так, что выше всего, выше всех чувств человек ставит любовь к родине или к Богу. В рассказе Бунина «Чистый понедельник» героиня без имени. Имя не важно, имя для земли, а Бог знает каждого и без имени. Бунин называет героиню «она». Она с самого начала была странной, молчаливой, необычной, будто чужой всему окружающему миру, что смотрит сквозь него, «все то думала, все вроде в какие мысленно вникала. Лежа на диване с книгой в руках, часто опускала ее и вопросительно смотрела перед собой. Она была будто совсем из другого мира и, казалось, машинально читала, ходила в театр, обедала, ужинала, выезжала на прогулки, посещала курсы. Но ее всегда тянуло к чему более светлого, нематериального, к вере, к Богу, и так же, как храм был близок к окнам ее квартиры, так Бог был близок ее сердцу. Она часто ходила в церковь, посещала обители, старые кладбища. И вот наконец она решилась. В последние дни мирской жизни она выпила ее чашу до дна, простила всех в Прощеное воскресенье и очистилась от пепла этой жизни в Чистый понедельник - ушла в монастырь: «Нет, у жены я не гожусь». Она с самого начала знала, что не сможет быть женой. Ей суждено быть вечной невестой, невестой Христа. Она нашла свою любовь, она выбрала свой путь. Можно подумать, что она ушла из дома, но в действительности она пошла домой. И даже ее земной возлюбленный простил ей это. Простил, хотя и не понял. Он не мог понять, что теперь «она может видеть в темноте.
В стихотворении «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...», написанном в 1836 году, Пушкин подводит итог своему творческому пути. Здесь, как и в «Пророке», «Поэте», поднимается очень значимая для него тема божественного призвания поэта-пророка.
Трактовка этого стихотворения в течение долгого времени оставалась весьма неоднозначной. Основным источником разночтений служит явное, на первый взгляд, противоречие между смыслом двух последних строф. Если в четвертой строфе, как полагает большинство пушкинистов, поэт признает заслугой своего творчества его общественную и даже политическую активность («...в мой жестокий век восславил я свободу и милость к падшим призывал»), то трудно объяснимым становится полное равнодушие к общественному отклику, провозглашенное в пятой строфе («Хвалу и клевету приемли равнодушно»). Однако если прочитывать это стихотворение в контексте других произведений, посвященных этой же теме, то противоречие снимается.
Тема божественного призвания поэта, развернутая в «Пророке» и через другие стихотворения цикла, подытожена здесь в последней строфе:
Веленью Божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, на требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
И не оспоривай глупца.
Из верности божественному призванию вытекает взаимосвязь двух других тем. Прежде всего, это гордая независимость поэта и его творчества, возвышающая их над обществом, государством, временем («Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа»). Поскольку поэт должен быть послушен лишь «веленью Божию», то естественно, что только он сам и может оценить свой труд. Осознание исполненного призвания приводит к тому, что поэт пророчески предсказывает свое творческого бессмертие.
Таким образом, сюжет стихотворения обладает вовсе не противоречивой, а строгой и стройной внутренней логикой. От непокорного вознесения над обществом и временем (1 строфа) лирическая мысль движется к предсказанию своей судьбы в будущем (2—3 строфы), поясняет предсказание (4 строфа) и приходит к итогу — к божественному призванию поэта.
