Бахилы - вид крестьянской обуви. Онучи - куски материи, наматываемые на ногу (голень). Ластовица - матерчатая вставка на крестьянской рубахе, чаще всего подмышкой.
Простоявшая триста с лишним лет на берегу Ангары, деревня Матёра повидала на своём веку всякое. «Мимо неё поднимались в древности вверх по Ангаре бородатые казаки ставить Иркутский острог; подворачивали к ней на ночёвку торговые люди, снующие в ту и в другую стороны; везли по воде арестантов и, завидев прямо на носу обжитой берег, тоже подгребали к нему: разжигали костры, варили уху из выловленной тут же рыбы; два полных дня грохотал здесь бой между колчаковцами, занявшими остров, и партизанами, которые шли в лодках на приступ с обоих берегов». Есть в Матёре своя церквушка на высоком берегу, но её давно при под склад, есть мельница и «аэропорт» на старом пастбище: дважды на неделе народ летает в город.
Но вот однажды ниже по Ангаре начинают строить плотину для электростанции, и становится ясно, что многие окрестные деревни, и в первую очередь островная Матёра, будут затоплены. «Если даже поставить друг на дружку пять таких островов, все равно затопит с макушкой и места потом не показать, где там селились люди. Придётся переезжать». Немногочисленное население Матёры и те, кто связан с городом, имеет там родню, и те, кто никак с ним не связан, думают о «конце света». Никакие уговоры, объяснения и призывы к здравому смыслу не могут заставить людей с лёгкостью покинуть обжитое место. Тут и память о предках (кладбище), и привычные и удобные стены, и привычный образ жизни, который, как варежку с руки, не снимешь. Все, что позарез было нужно здесь, в городе не понадобится. «Ухваты, сковородники, квашня, мутовки, чугуны, туеса, кринки, ушаты, кадки, лагуны, щипцы, кросна... А ещё: вилы, лопаты, грабли, пилы, топоры (из четырёх топоров брали только один), точило, железна печка, тележка, санки... А ещё: капканы, петли, плетёные морды, лыжи, другие охотничьи и рыбачьи снасти, всякий мастеровой инструмент. Что перебирать все это? Что сердце казнить?» Конечно, в городе есть холодная, горячая вода, но неудобств столько, что не пересчитать, а главное, с непривычки, должно быть, станет очень тоскливо. Лёгкий воздух, просторы, шум Ангары, чаепития из самоваров, неторопливые беседы за длинным столом — замены этому нет. А похоронить в памяти — это не то, что похоронить в земле. Те, кто меньше других торопился покинуть Матёру, слабые, одинокие старухи, становятся свидетелями того, как деревню с одного конца поджигают. «Как никогда неподвижные лица старух при свете огня казались слепленными, восковыми; длинные уродливые тени подпрыгивали и извивались». В данной ситуации «люди забыли, что каждый из них не один, потеряли друг друга, и не было сейчас друг в друге надобности. Всегда так: при неприятном, постыдном событии, сколько бы ни было вместе народу, каждый старается, никого не замечая, оставаться один — легче потом освободиться от стыда. В душе им было нехорошо, неловко, что стоят они без движения, что они и не пытались совсем, когда ещё можно было избу — не к чему и пытаться. То же самое будет и с другими избами». Когда после пожара бабы судят да рядят, нарочно ли случился такой огонь или невзначай, то мнение складывается: невзначай. Никому не хочется поверить в такое сумасбродство, что хороший («христовенький») дом сам хозяин и поджёг. Расставаясь со своей избой, Дарья не только подметает и прибирает её, но и белит, как на будущую счастливую жизнь. Страшно огорчается она, что где-то забыла подмазать. Настасья беспокоится о сбежавшей кошке, с которой в транспорт не пустят, и просит Дарью её подкормить, не думая о том, что скоро и соседка отсюда отправится совсем. И кошки, и собаки, и каждый предмет, и избы, и вся деревня как живые для тех, кто в них всю жизнь от рождения прожил. А раз приходится уезжать, то нужно все прибрать, как убирают для проводов на тот свет покойника. И хотя ритуалы и церковь для поколения Дарьи и Настасьи существуют раздельно, обряды не забыты и существуют в душах святых и непорочных.
В рассказе «Прощание с летом» Паустовский описывает несколько дней поздней осенней поры, когда все уныло и серо, но во всем этом таится ожидание скорого прихода зимы.
Это был конец ноября. Дождь не переставал лить уже в течении нескольких дней. Все дороги были размыты. Время это было тоскливо. В гости к жильцам деревенского дома никто не заглядывал. Кроме рассказчика там находится и еще один герой рассказа – Рувим.
Очень рано приходилось им зажигать лампы, так как в доме к четырем часам дня уже воцарялась темень. Топили печи. Унылую обстановку разряжал старый самовар. Когда его ставили на стол, то в комнате тут же становилось уютнее и веселее. От него запотевало окно и становилась невидна ветка, все время стучавшая в него.
Попив чай жильцы дома занимались чтением книг и журналов. Помимо людей живут в доме и животные. Это кот, который в это унылое время постоянно спал, и такса Фунтик. Собака по ночам плакала от того, что замерзала. Когда хозяева укрывали ее, то она тут же успокаивалась.
Однажды ночью рассказчик просыпается от странного ощущения. Он понимает, что кругом царит та тишина, которую называют «мертвой». Не было слышно ни ветра, ни дождя, ни того, как шумел сад – ничего.
Подойдя к окну он видит, что природа преобразовалась: земля была покрыта первым снегом и заворожена стужей. И, эти преобразования произошли с ней всего лишь за каких-то два часа.
Утром под ногами все хрустело – снег никуда не делся. К обитателям дома наведался на чай дед Митрий. Он поздравил их с первым снегом и проводил до опушки леса, куда отправились герои рассказа, будучи не в силах оставаться в доме в первый день зимы.
Они отправились на лесные озера. В лесу стояла торжественная тишина. Все кругом было светло от снега, но погода была хмурой и на землю продолжал падать снег.
Постепенно становилось все пасмурнее. Наконец, повалили густые снежные хлопья. Зима вошла в свои права. Но, герои рассказа знали, что под снегом спят лесные цветы, что остались по соседству с ними на зимовку птицы. Зима казалась для них от этих мыслей не менее прекрасной, чем лето.
Паустовский очень хорошо умел описать природу во всех ее красотах. Причем, красоту эту он находил в любом ее состоянии. Она прекрасна всегда. В этом заключается главная мысль этого рассказа.
Онучи - куски материи, наматываемые на ногу (голень).
Ластовица - матерчатая вставка на крестьянской рубахе, чаще всего подмышкой.