Впрочем, процесс этот — отражение в искусстве и восприятие обществом — двунаправленный, считает Гутмане, профессор и декан факультета гуманитарных знаний и искусства Лиепайского университета. Она — автор книги «Травмы тоталитаризма в прозе Балтии», выход которой и стал для Rus.Lsm.lv поводом для интервью.
А началось всё 15 лет назад с исследования литовской, эстонской и латышской прозы в рамках проекта Института литературы, фольклора и искусства Латвийского университета. Планировалось продолжение, но проект завершился, а книга Занды Гутмане так и не была издана.
— Но я потихоньку продолжила работать. Стала думать, что же меня интересует больше всего. Пришла к тому, что это — литература, написанная и изданная после 1940-х годов. И, конечно, сам 40-й год, связанные с ним события, и дальнейшая история стран Балтии. Постаралась включить в исследование и XXI век. Так постепенно сформировался фокус книги — влияние двух тоталитарных режимов на литературу стран Балтии. В исследовании рассмотрены произведения очень многих авторов. Это литераторы Латвии, Литвы, Эстонии — русские и еврейские, и, конечно, латышские, литовские и эстонские писатели. Я стремилась перешагнуть национальные и литературно-исторические границы и посмотреть на литературу территории Балтии в целом. Убрать языковые и хронологические рамки, насколько это возможно в том ракурсе, который меня интересует.
Но это — не история литературы. Это исследование о том, как моменты истории, исторические переживания отражаются в литературе. Традиционный литературно-исторический подход не всегда работает, потому что, к примеру, в истории литературного изображения Холокоста в Советском Союзе и постсоветских странах Балтии есть пробелы. То же относится и к опыту депортации в советское время.
Объяснение: Фух, надеюсь .
- Стой и не шевелись! Я тебя породил, я тебя и убью! - сказал Тарас и, отступивши шаг назад, снял с плеча ружье. Бледен как полотно был Андрий; видно было, как тихо шевелились уста его и как он произносил чье-то имя; но это не было имя отчизны, или матери, или братьев - это было имя прекрасной полячки. Тарас выстрелил.
Читая эти строки, начинают бегать мурашки по коже. Невозможно представить, как родной отец решился убить своего любимого сына... За честь Родины.
Я запомнила этот момент, так как для меня, он самый сильный и тяжелый. Он позволяет задуматься о возможностях и внутреннем мире человека.
Неловкого краба ход,
И чаек полет, и пробег бычка,
И круглой медузы лед.