Итак, в одном департаменте служил один чиновник; чиновник нельзя сказать чтобы очень замечательный, низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица что называется геморроидальным… Что ж делать! виноват петербургский климат. Что касается до чина (ибо у нас прежде всего нужно объявить чин), то он был то, что называют вечный титулярный советник, над которым, как известно, натрунились и наострились вдоволь разные писатели, имеющие похвальное обыкновенье налегать на тех, которые не могут кусаться.<…> Когда и в какое время он поступил в департамент и кто определил его, этого никто не мог припомнить. Сколько не переменялось директоров и всяких начальников, его видели все на одном и том же месте, в том же положении, в той же самой должности, тем же чиновником для письма, так что потом уверились, что он, видно, так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове. В департаменте не оказывалось к нему никакого уважения. Сторожа не только не вставали с мест, когда он проходил, но даже не глядели на него, как будто бы через приемную пролетела простая муха. Начальники поступали с ним как-то холодно-деспотически. Какой-нибудь столоначальника прямо совал ему под нос бумаги, не сказав даже «перепишите», или «вот интересное, хорошенькое дельце», или что-нибудь приятное, как употребляется в благовоспитанных службах. И он брал, посмотрев только на бумагу, не глядя, кто ему подложил и имел ли на то право. Он брал и тут же пристраивался писать ее. Молодые чиновники подсмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия, рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории; про его хозяйку, семидесятилетнюю старуху, говорили, что она бьет его, спрашивали, когда будет их свадьба, сыпали на голову ему бумажки, называя это снегом. Но ни одного слова не отвечал на это Акакий Акакиевич, как будто бы никого и не было перед ним; это не имело даже влияния на занятия его: среди всех этих докук он не делал ни одной ошибки в письме. Только если уж слишком была невыносима шутка, когда толкали его под руку, мешая заниматься своим делом, он произносил: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?»
Объяснение:
Два друга когда-то учились вместе, и вот, спустя несколько десятилетий, они случайно встречаются на железнодорожном вокзале. Начало их разговора было радостным: друзья за много лет впервые увиделись! Оба искренне интересовались жизнью друг друга, «тонкий» познакомил товарища со своей женой и сыном. Они даже вспомнили несколько случаев из школьной жизни… Но стоило «тонкому» узнать о чинах и общественном положении «толстого» — откровенность сразу куда-то улетучилась, улыбка сменилась лицемерным выражением лица, в его речи появились ноты поклонения и даже некоторого подхалимства.
Толстый — человек, имеющий высокое положение в обществе, хороший доход, сытый и преуспевающий, привыкший к поклонению и подобострастию. Достаток позволяет воплотить ему свои желания.
Внешность Толстого: плотный, упитанный, статный, видный, полный, жирный
Тонкий — человек, занимающий незначительное положение в обществе, знающий нужду, но умеющий при к людям, чинам, обстоятельствам.
Речь тонкого сбивчива и выдает его нервное напряжение, внутреннюю обеспокоенность. Он поражен внешним видом толстого, в его неумеренных восклицаниях можно услышать зависть и восхищение, а также претензию на фамильярность. Он спешит похвастаться родовитостью жены и успехами сына. Претенциозность тонкого сказалась и в выборе себе жены, и в имени сына. Некоторая искусственность, его речи подчеркивается повторами, полным молчанием жены и настороженностью сына.
Внешность Тонкого: худощавый, худой, тощий, хилый, хлипкий, невзрачный