В общем, генералы как то попали на остров, но они были голодные и начали искать еду, еду они не смогли добыть, где север и юг тоже понять не смогли, нашли они мужика, а он все мог, вот они и приказали ему обслуживать их, так продолжалось долго, генералы захотели обратно на родину и мужик отвёз их на самодельной лодке, когда генералы были дома, они выслали на остров с мужиком рюмку водки и пять рублей
Солнце выглянуло давно на расчищенном небе и живительным, теплотворным светом своим облило степь. Все, что смутно и сонно было на душе у казаков, вмиг слетело; сердца их встрепенулись, как птицы. Степь, чем далее, тем становилась прекраснее. Тогда весь юг, все то пространство, которое составляет нынешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею. Никогда плуг не проходил по неизмеримым волнам диких растений; одни только кони, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытаптывали их. Ничего в природе не могло быть лучше: вся поверхность земли представлялась зелено-золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки; желтый дрок выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесенный Бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще. Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шеи. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву. Крик двигавшейся в стороне тучи диких гусей отдавался Бог весть в каком дальнем озере. Из травы подымалась мерными взмахами чайка и роскошно купалась в синих волнах воздуха; вон она пропала в вышине и только мелькает одною черною точкою! вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем!. . Черт вас возьми, степи, как вы хороши! Вечером вся степь совершенно переменялась: все пестрое пространство ее охватывалось последним ярким отблеском солнца и постепенно темнело, так что видно было, как тень перебегала по нем, и она становилась темно-зеленою; испарения подымались гуще; каждый цветок, каждая травка испускала амбру, и вся степь курилась благовонием. По небу, изголуба-темному, как будто исполинскою кистью наляпаны были широкие полосы из розового золота; изредка белели клоками легкие и прозрачные облака, и самый свежий, обольстительный, как морские волны, ветерок едва колыхался по верхушкам травы и чуть дотрогивался до щек. Вся музыка, звучавшая днем, утихала и сменялась другою. Пестрые суслики выпалзывали из нор своих, становились на задние лапки и оглашали степь свистом. Трещание кузнечиков становилось слышнее. Иногда слышался из какого-нибудь уединенного озера крик лебедя и, как серебро, отдавался в воздухе. Путешественники, остановившись среди полей, избирали ночлег, раскладывали огонь и ставили на него котел, в котором варили себе кулиш; пар отделялся и косвенно дымился на воздухе. Поужинав, казаки ложились спать, пустивши по траве спутанных коней своих. Они раскидывались на свитках. На них прямо глядели ночные звезды. Они слышали своим ухом весь бесчисленный мир насекомых, наполнявших траву: весь их треск, свист, стрекотанье, — все это звучно раздавалось среди ночи, очищалось в свежем воздухе и убаюкивало дремлющий слух. Если же кто-нибудь из них подымался и вставал на время, то ему представлялась степь усеянною блестящими искрами светящихся червей. Иногда ночное небо в разных местах освещалось дальним заревом от выжигаемого по лугам и рекам сухого тростника, и темная вереница лебедей, летевших на север, вдруг освещалась серебряно-розовым светом, и тогда казалось, что красные платки летели по темному небу.
О Диком : Шапкин . Уж такого - то ругателя , как у нас Савел Прокофьич , поискать ещё ! Ни за что человека оборвёт Кудряш. Пронзительный человек ! Кудряш. Как же не ругать! Он без этого дышать не может. Да не спускаю и я : он - слово , а я - десять ; плюнет да и пойдёт . Нет , уж я перед ним рабствовать не стану. Борис. Да нет , этого мало , Кулигин ! Он прежде наломается над нами , надругается всячески , как его душе душе угодно , а кончит всё - таки тем, что не даст ничего или так , какую - нибудь малость . Да ещё станет рассказывать , что из милости дал , что и этого бы не следовало. Кудряш. У него уж такое заведение. У нас никто и пикнуть не смей о жалованье , изругает на чём свет стоит. " Ты , говорит , почём знаешь , что я на уме держу ? Нешто ты мою душу можешь знать ! А может , я приду в такое расположение , что тебе пять тысяч дам" . Вот ты и поговори с ним ! Только он во всю свою жизнь ни разу в такое расположение не приходил . О Кабанихе : Кулигин. Ханжа , сударь! Нищих оделяет , а домашних заела совсем. Кудряш . Положим , хоть у неё муж и дурак , да свекровь больно люта .
